Его Аня осталась со мной на веранде:
– Тёма так много про тебя рассказывал!
– Представляю, что именно, – ответила я.
– Нет! Только хорошее! – заверила девушка. В жизни она оказалась миловиднее, чем на фото. Вот что значит, совсем не фотогеничная!
– Поздравляю! – торжественно провозгласила я.
Девушка улыбнулась и одарила Артёма влюбленным взглядом. Меня передёрнуло!
– Да, жаль, что тебя не было на свадьбе.
– И мне жаль, – ответила я, глядя в сторону.
Мне хотелось сбежать прочь! От её улыбчивой физиономии, от этой умильной картины в гостиной. Вероятно, я до последнего верила, что Тёмкина женитьба окажется фикцией?
– Приходи к нам в гости! Ремонт в детской уже закончили, а наша спальня в процессе. Артём много работает, а мне сейчас не до этого.
«Наша спальня», – я сглотнула, равнодушно кивая.
– Ты же у нас еще не была!
«Да когда она уже перестанет повторять это «мы», «нас»?».
Весь вечер я искоса наблюдала за братом. Видимо, в присутствии родни, он стеснялся проявлять свои чувства к супруге. Или же такая холодность была у них нормой? Однако, ни объятий, ни даже случайных прикосновений, так свойственных молодоженам, не наблюдалось. Между ними не было искры! Точно эти двое жили бок о бок уже ни один десяток лет. Пожалуй, даже дядь Вадик с мамой отличались куда бОльшей эмоциональной близостью. А, может быть, мне просто хотелось так думать?
Он выловил меня к концу вечера.
– Думал, не поболтаем уже!
– Ну, – обернулась я к брату, – умеешь ты удивить!
– Да я сам в шоке! – он потрясенно покачал головой, и сквозь эту наигранную взрослость проступили знакомые черты, – Не знаю, как всё вышло…
– Напомнить, как это обычно выходит?
Он смущенно хмыкнул.
– Я представляла твою жену иначе, – призналась я.
Тёма вскинул бровь:
– И как же?
– Ну, – я пожала плечами, – думала, это будет кто-нибудь, вроде той болонки по-соседству. Или того хуже!
Артём усмехнулся:
– Зря ты так! Ритка нормальная девчонка.
– Но на её фоне ты проигрывал, – закончила я свою мысль, глядя в комнату, на бесцветную Анину кофточку. Кажется, она вообще не стала переодеваться! Пришла в домашней одежде.
– А знаешь, я скучал по тебе.
Это внезапное признание выбило почву у меня из-под ног. И я сглотнула, пытаясь скрыть волнение.
– Ты всё еще обижаешься?
– Нет! – возразила я.
– Ты же понимаешь, что я тогда это сказал вообще не со зла? Я так не думаю!
– Понимаю, – ответила я, глядя под ноги. Просто увидеть в тот момент его глаза было выше моих сил.
– Тогда мир?
Я кивнула, ощущая плечом скользящее легкое прикосновение его руки.
– Говорят, на меня похож. А мне кажется, он вообще ни на кого не похож. Красный, беззубый, сморщенный…
– Ну, точно! Вылитый ты! – подтвердила я.
Артём тихо засмеялся:
– Человечек, прикинь?
Теплый свет играл в его волосах. Теперь они были пострижены иначе. И жесткая челка торчала вверх, добавляя роста. Знакомый незнакомец, он стоял, небрежно облокотившись о перилла, сунув руки в карманы брюк.
– Не верится, – прошептала я, скорее самой себе.
Когда наступила пора открывать подарки, я стыдливо уселась поодаль, ожидая, когда придёт черёд моей нелепой лампы. Аня раскрыла обертку и воззрилась на меня.
– Ну, это так, – я махнула рукой, – не понравится, передарите.
– Ещё чего! – воскликнула девушка, восторженно покручивая в руках шедевр шведского дизайна, – Ты не представляешь, как эта штука мне нужна!
«Издевается», – злобно подумала я.
– Это Анькина слабость! – хмыкнул Тёма, – У нас повсюду единороги.
Глава 18
Пожалуй, именно тогда, в тот первый раз, когда, после долгой разлуки, я увидел её удивленное лицо, до меня, наконец, дошло, что отныне ничего не будет как прежде. Отныне каждый из нас будет сам по себе! И, если она решит выйти замуж и родить ребенка от другого мужчины, я буду не вправе ее винить.
Но именно тогда, стоя на веранде в опасной близости от нее, и не имея возможности высказать наболевшее, я почувствовал особенно острую потребность это сделать. Признаться, обнять её. Словно другого шанса уже и не будет!
После той встречи во мне проснулась злоба на Аньку. За её глупую любовь к единорогам, за её потребность нравиться всем. Она вилась вокруг сестёр, и на их фоне заметно проигрывала. Загорелая Машка с копной длинных волос и Нинка, в струящемся шелковом платье. Она похудела, и теперь казалась совсем прозрачной. Как хрустальная ваза! Ширококостная рослая Анька, в сравнении с её изяществом, выглядела бегемотом.