Людмила Георгиевна Молчанова
Посторонний человек
повести
Посторонний человек
Только-только начали учиться, как я умудрился схватить двойку по немецкому языку. Не успел опомниться — подоспела вторая — эту мне поставила сама наша классная руководительница Софья Ивановна (за девять ошибок в диктанте). А потом пошло и пошло... Двойки так и посыпались в мой дневник одна за другой.
В тот день я не ответил урока по арифметике — не приготовил домашнего задания. Как раз накануне мы с Гуриком Синичкиным просидели в кино два сеанса подряд и не успели сделать этих несчастных задачек. Гурик как-то сумел вывернуться, а мне закатили двойку.
— Самое главное — не расстраивайся, Клюквин, — принялся утешать меня Гурик. — Подумаешь, важность какая! Пять двоек за два месяца, а он уже нюни распустил, как самая обыкновенная девчонка. Стыдись, Клюквин. Если вдуматься, то и двойка не такая плохая отметка. Вот если бы ты колы получал, ну, тогда другое дело...
Гурик так переживал, что вызвался проводить меня до самого дома. Мы тихо плелись вдоль проспекта, потом свернули на нашу улицу. Меня всегда удивляло, почему так получается: улица наша вроде совсем рядом с центром, а как только свернешь на нее, то сразу подумаешь, что попал в деревню. И домики какие-то маленькие, косые, а на дорогу так просто страшно смотреть — вся изрытая, кривая, и осенью на ней вполне можно утонуть в большущих лужах.
Шел противный, мелкий дождь. Гурик, размахивая своей полевой сумкой, уверял, что если дождь продлится еще неделю или две, то нашу улицу обязательно затопит.
А мне было наплевать и на улицу, и на дождь, и даже на самого Гурика. Я молчал и невесело раздумывал, что скажет мама, когда раскроет мой дневник.
Вдруг Гурик тоже замолчал, остановился и дернул меня за рукав.
— Смотри, Лилька твоя шлепает, — шепнул он, указывая на девчонку, шагавшую впереди нас в синем коротком пальтишке и в красном капоре.
Лилька шла быстро, не разбирая сухого места, прямо по лужам. Она так же, как и мы, возвращалась из школы.
— Не будем ее догонять, — предложил Гурик. — А то сейчас привяжется. Терпеть не могу девчонок.
В эту минуту из-за угла, перед самым нашим носом, вывернулся какой-то долговязый мальчишка в маленькой кепочке на стриженой голове. В несколько прыжков он догнал Лильку и дернул ее за косичку. Лилька завизжала на всю улицу и взмахнула сумкой с книгами. Гурик мигом ожил, заволновался.
— И ты стерпишь, Клюквин?—спросил он меня, сжимая правый кулак и раздувая ноздри. — Я бы дал ему как полагается. Да что же ты стоишь? Лети быстрее! Давай сюда твой портфель.
Я сунул Гурику портфель, догнал парня и ударил ему по затылку. Парень обернулся и стукнул меня. Я ударил его еще. Лилька, как только увидела меня, завопила сильнее и бросилась ко мне на выручку. Хоть она и училась только во втором классе, хоть и была еще совсем кнопкой, но характер имела боевой: принялась тузить мальчишку сумкой по спине.
А Гурик подбадривал нас воинственными выкриками:
— Наддай! Наддай! Заходи с правого края, Юрка! Эх, вы...
Наконец сердце его не выдержало. Он бросил у забора свою полевую сумку, мой портфель, поплевал на ладони, примерился, с какого края лучше подступиться, и с диким криком «Держись!» ринулся к нам на помощь. К мальчишке тоже подоспели товарищи... Завязалась настоящая драка. Я видел лишь, как мелькали тонкие Лилькины ноги, обтянутые чулками в резинку, ее заляпанные грязью ботики, яркий в клетку шарф Гурика, чьи-то руки, куртки... Неизвестно, чья бы сторона осилила — может быть, и наша, а может, и нет, но в это время мимо проходил на работу дядя Дема, наш знакомый. Он остановился и растолкал мальчишек, приговаривая:
— Вот так история! Пять человек на троих! А я иду и думаю: чей там красный капор мечется? Оказывается, тут наших бьют...
— И совсем нас не били!—угрюмо сказала Лилька, прикрывая ладонью щеку. — Мы их сами били!
Она неожиданно захлюпала носом и посмотрела в сторону убежавших мальчишек.
— Я одного так подсадил, что он сразу отлетел! — начал было хвастаться Гурик, отряхивая фуражку.
— А ты поспеши-ка, герой, лучше до дому, да попроси мать, чтобы она примочку приложила к твоему носу, — насмешливо сказал дядя Дема. — Смотри, как тебе его знатно разукрасили, чуть на сторону не свернули. А насчет драки, ты действительно мастер. Все больше бочком старался...
Дядя Дема отряхнул Лильке пальто от грязи и строго-настрого приказал нам двигаться домой. Он сказал, что только-только заходил к бабушке Селивановой, у которой мы жили, и что мама уже пришла с работы из своего горзеленстроя.