— Помолчи, сынок. Лучше скажи, куда мы с тобой двинемся? Что тебе купить от меня в подарок? Можешь просить любую вещь...
Долго не раздумывая, я запросил велосипед. Попросил потому, что мне очень хотелось его иметь. Я даже испугался, что папа мог отказать. Но он пощупал то место на груди, где должен быть карман, и сразу же согласился.
— Очень хорошо. У тебя будет велосипед. Только прежде расскажи, что за смешной номер ты выкинул... В какое путешествие направился и зачем?
И когда я ему во всем признался, он заулыбался еще веселее.
— Ты, просто смешной мальчишка. Ужасно смешной и глупый. Как могла взбрести тебе в голову такая нелепая мысль? Прежде чем что-либо сделать, ты всегда должен вначале рассчитать, взвесить все доводы: за и против...
— Откуда мне знать, что так нужно, — обиделся я.
— Очень хорошо,—сказал папа. — Дай мне слово, что такое не повторится...
— Это еще не все, — перебил я папу. — Завтра у нас классное собрание. Меня будут обсуждать и приглашают родителей. Ты ведь сходишь со мной, папа? Сходишь?
Он выпустил мою руку, потер пальцем свой красивый, круглый подбородок с ямочкой посредине, затем поднял воротник пальто.
— Холодно у вас, — раздумчиво заметил он. — Не смогу я, Юрик, пойти с тобой. Мой поезд отходит ровно в одиннадцать вечера...
— А собрание у нас ровно в семь. Успеешь, папа!
Но у отца оказалось так много дел, что за день он никак не мог управиться: куда-то надо было забежать, с кем-то повидаться. Нет, мой папа не мог прийти в школу.
— В какой же магазин мы с тобой направимся? —спросил он, останавливаясь на углу проспекта. — Хорошо бы в самый ближний. Видишь ли, мне и сегодня необходимо заглянуть в одно местечко...
А мне уже не хотелось никуда идти. Я так и сказал папе.
— А как же велосипед? — он прикрыл ладонью рот и зевнул.
Отворачиваясь от папиных голубых глаз, я сказал, что велосипеда мне не надо. Чего доброго, будет ругаться мама. Она так боится, что я искалечусь или попаду под трамвай.
Папа потер щеку, скучно взглянул куда-то в сторону, что-то пробормотал себе под нос.
— Может быть, тебе денег дать? — спросил он немного сердито. — Не можем же мы с тобой стоять целый час на перекрестке и торговаться. Смотри, на нас и прохожие обращают внимание.
— Ну и пусть на здоровье смотрят, если им делать нечего. И денег мне не надо. И без велосипеда проживу...
Я говорил и глотал слезы, чтобы не заметил папа, а он стоял рядом со мной и морщился.
— Вон, оказывается, ты какой! — прервал он меня недовольно. — Характером весь в мать.
— И очень хорошо, — выпалил я. — И моя мама совсем не глупая женщина. Ее на работе премировали за астры, и дядя Дема ее вон как любит...
— Не будем ссориться, — остановил меня он. — Лучше беги-ка домой. А то мать начнет беспокоиться.
Он сказал мне еще несколько каких-то слов на прощанье, притронулся к моей щеке твердыми холодными губами и быстро пошел в сторону проспекта. А я стоял и смотрел ему вслед. Он ни разу не обернулся — шагал быстро, почти бежал. В последний раз мелькнула фигура в коричневой шляпе, смешалась с другими и пропала с глаз.
Какой-то*прохожий толкнул меня, и я, очнувшись, огляделся по сторонам. Один, совсем один и только идут чужие незнакомые люди. И вдруг мне сделалось отчего-то страшно тоскливо, и я со всех ног побежал к дому.
Вот и наша зеленая калиточка, а возле нее носится, как угорелый, Бродяга. Он с налету ныряет в сугроб, потом, отфыркиваясь, отскакивает и снова бросается, но уже не в снег, а под ноги какому-то человеку!
Ну, конечно, это же дядя Дема! Как всегда, на нем серая толстая куртка, перешитая из шинели, кубанка с желтым кожаным верхом. Стоит у калитки, смотрит на меня и улыбается. Никуда он и не думал уходить от нас.
— Нагулялся, сынок? Э, да ты без варежек убежал, друг. Не годится так. Посмотри на свои руки, как у гуся, лапы покраснели, и нос тоже.
— Очень холодно, — тихо сказал я.
— Холодно? Вот так история! Придется немного погреть тебя! Ну-ка, держись! .
Мы с полчаса играли с дядей Демой в снежки, разогрелись порядком. Вместе с нами носился и Бродяга. Потом дядя Дема поймал меня за плечи, обнял, встряхнул и, толкнув ногой калитку, повел домой.
— Постоим еще немного? — попросил я, когда мы подошли к крыльцу.
— Пожалуй, — согласился он, не отпуская моих плеч.
Мы постояли молча.
— Он хотел мне купить велосипед, а я отказался, — проговорил я очень тихо. — Чего доброго, еще ноги поломаю. Или под трамвай попаду...
— Ноги ломать не будешь. Зачем их ломать? А что отказался— правильно сделал. Свой купим к весне...