— Сидишь, комсорг? Наслаждаешься тишиной? А не знаешь, не интересовалась, где была вчера твоя любимая Кирочка?
— А почему она моя?—вспыхнула Алла.
— Так вот, — не обращая внимания на ее слова, продолжал Андрей. — Кирка вчера откалывала танго в клубе металлургов с этим Балашовым. Даже не постеснялась, пришла в школьной форме. Нравится тебе такое положение, уважаемый комсорг?
— На танцы... С этим стилягой? — изумленно вырвалось у Аллы.
— Не со стилягой, а с Балашовым, — поправил зло Андрей. — Балашов, хотя и из этой породы, но у него немного иной взгляд на жизнь и вещи. Он куда опаснее, куда тоньше этих откровенных бездельников. Он в жизнь вгрызается исподволь. Говорил я сегодня с одним парнем из сорок восьмой школы... -
— Сядь, Андрей, не волнуйся, — попросила Алла.
— Не могу! Понимаешь, не могу. Как подумаю, что наша Кирка могла попасть в лапы этакому прохвосту. — Он . сорвал с головы ушанку, бросил ее перед Аллой на стол. — Только, пожалуйста, чтобы Евгения Ивановна пока ни о чем не знала. Сами справимся. И потом, потом, ты сходи к ней поговори, я не могу...
— Я тебя понимаю, Андрей. Очень понимаю, — тихо проговорила Алла. — Успокойся. Давай посоветуемся...
Несколько раз обеспокоенная Антонина Петровна подходила к тонкой стенке и прислушивалась. Но разобрать удалось лишь отдельные слова — говорили шепотом. Кажется, у Аллы произошла какая-то серьезная неприятность. Что могло случиться? Как на грех, отец опять в командировке!
Она едва дождалась, пока ушел Андрей, и заглянула к дочери.
Алла неподвижно сидела за столом, положив голову на вытянутые руки. Ее плечи тихонько вздрагивали.
— Доченька, ты плачешь? Он тебя обидел?—спросила перепуганная Антонина Петровна.
— Ничего, мама. Не нужно, все хорошо!
Алла подняла голову, обняла мать за полный стан и прижалась, точно маленький разобиженный ребенок.
— Ты у меня очень хорошая мама, — сказала она после долгого молчания. — Если хочешь, то можешь поставить одно желтенькое кресло в мою комнату...
А еще спустя несколько минут Алла сидела напротив подруги.
— Послушай меня, Кира. Ты думаешь, мы против твоей дружбы с каким-нибудь мальчиком? — говорила она, стараясь казаться веселой.—Совсем нет. Дружи себе на здоровье, но мы не допустим, чтобы Балашов сбивал тебя с пути.
— Я не маленькая!—огрызнулась Кира. — Игорь тут ни при чем. И зря вы на него напускаетесь. Это все Андрей наговаривает, завидует ему...
— Неправда!—выкрикнула, не сдержавшись, Алла.— Не зря! Андрей никогда напрасно не скажет плохое о человеке. Он очень сильно переживает за тебя. И мне здорово от него досталось. А Балашов совершенно не тот, кем кажется тебе...
Кира сидела прищурившись. Странно, но ей никогда не приходило в голову, что Алла просто безобразна — вздернутый нос, короткая верхняя губа, косой передний зуб... И как нелепо сидит на ней это неуклюжее платье в горошек. Недаром Игорь всегда морщится, если разговор заходит об Алле, обзывает ее сухарем, «рыжим демоном». Прав был он, настаивая сохранять их отношения в тайне. Только у Аллы все равно ничего не получится. Не удастся ей раздружить их с Игорем. Пусть себе наговаривает что угодно. Она, Кира, прекрасно понимает, кто подзудил подругу на такой разговор...
— Кира, ты не слушаешь меня?—спросила огорченно Алла. — Ты, кажется, не веришь ни одному слову?
— А если бы тебе стали наговаривать на твоего Андрея, ты бы поверила?—со злостью спросила Кира.
— И ты равняешь Андрея с этим уродом? Ну, знаешь, Кирка... — Алла с негодованием вскочила, забегала по комнате. — Хорошо, хорошо, — наконец сказала она, останавливаясь перед Кирой. — Мы не хотели тебя расстраивать и обижать, но твой Балашов настоящая дрянь! Почему он так относится к тебе в классе? Даже не смотрит на тебя? А если подходит — то украдкой как-то... Я бы просто со стыда сгорела! Или он тебя только вечерами признает? Кроме тебя, он дружит еще и с Ольгой...
— Это неправда!—не удержалась Кира. — А насчет класса... — Она замялась. — Я сама не хочу, чтобы все знали о наших встречах. Как всегда, начнут зубоскалить. И потом, что вы понимаете в настоящей, красивой дружбе?
— Ты повторяешь, словно попугай, чужие слова, — возмутилась Алла. — Конечно, над такой дружбой, как ваша, будем смеяться. А вот над настоящей — никогда! Понимаешь, никто не посмеет! Разве над нами кто-нибудь смеялся? А ну-ка, припомни? Разве нам многие не завидовали? А почему бы вот и вам тоже не дружить сейчас втроем? Почему вы с Ольгой разговариваете сквозь зубы? Ведь обе комсомолки! А ты не задумывалась, почему Балашов проводит один вечер с тобой, а другой — с Ольгой? Тебя это нисколько не трогает?