Раньше примерно в это «темное время суток», или чуть раньше, мы перезванивались с В.
Было удобно – все спали, а мы шептались, сдавленно и тайно смеялись или молчали подолгу, я здесь, а он там – через километры грязного городского воздуха, пустынных улиц, кирпичных стен, бетонных стен, линий электропередач и оптико-волоконных кабелей – и никогда не было скучно молчать.
Говорили же абсолютную ерунду, со стороны определенно показалось бы, что беседуют о своем два имбецила, но смысл общения был не в смысловой нагрузке, а в повторяющемся по кругу диалоге, из двух фраз:
– Это ты? – Да, это я.
– Это ты? – Да, это я.
После нашего спорного со всех точек зрения знакомства в больнице он прислал смс, на следующий день. В восемь утра, я ехала на работу, пыталась угреться в маршрутке, слушала музыку в телефоне, через наушники. Знала, что он сейчас объявится. Просто уже покатилось колесо, а остановиться оно не может, такое отношенческое колесо.
В двух шуточных смс-ках В. сообщил, что занимается в данный момент изготовлением мемориальной доски на инвалидский туалет, но я поняла, что чувствует он себя неловко, и быстро ответила, что надо не мемориальную доску, а надгробную плиту для моей супружеской верности.
Потому что так оно и было.
Это с В. я пропала, упала, улетела в черную дыру белого кролика, стукнулась молнией, поразилась электричеством, маленькие злые токи в каждой клетке перенастроились, создавая мне новое тело, новые мысли, новую жизнь, новую землю и новое небо.
Ничего более, ничего более, а просто вдохнуть – В., и выдохнуть – В. И не дышать – В.
3.00
Все это время сидела как дурочка, мечтательно уставившись в темное окно. Вера. Полтора года прошло.
«А хули толку», – ответила Вера.
Надо подумать, например, о том, что завтра – суббота, холодильник абсолютно пуст, а все захотят, по крайней мере, завтракать.
А многие еще и обедать. Я уж молчу про ужин. Ребенок Лиза предпочитает поздние трапезы.
Чем сидеть и страдать фигней, пошла бы, напекла оладий, что ли, мамаша (Кураж!). Или достала курицу из морозилки. Запечешь детям, они любят.
Фаршированную сыром и булкой.
«Дорогая редакция, любовь это или дружба?» – писали мы в далеком детстве в задорную газету «Пионерская правда».
3.30 – поздненько-то как уже…
Вышла неожиданно дочь, испить водички, можно соку, а шоколадки нет? По пути мне кратко и сбивчиво обрисовала ситуацию со своим «бывшим» Данилой (мастером) – Данила «прикииинь, зашел ко мне в аську с неизвестной аськи, типа он Воин Света, типа Джедай, а я с ним такая общаюсь, как с Воином Света, типа Джедаем, и он мне такой говорит: «давай встречаться». А это ж не Данила был … То есть это – Данила, но я-то думала – Воин Света, типа Джедай… Жеееесть вообще, да?»
Внимательно прослушала. Хотела быть полезной дочери, может быть, посоветовать что-то. Материнское. Не смогла. Овца Жужа, белой масти.
Я про себя часто думаю, что изменяю ребенкам, усаживаясь за работу. Изменяю им, не отдавая все свое время, а они-то как раз имеют право на все мое время. Если я положу руку тебе на ладонь, это измена? А если не на ладонь? А если это не я? А если не тебе? Бред бредовый. Также у нас в семье считается, что я изменяю Олафу, болтая с подругами о всякой фигне вечерами по телефону. Им считается. А мной считается, что я изменяю ему, не отправляя тебе это письмо. Договоримся о терминах, не путаясь в теоремах, измену полезному с нужным, измену любимому с мужем не считать за измену… Это Вера Павлова. Это стихи…
21 марта
00.10
Суббота закончена.
Слава тебе, господи. Ужасный сегодня день, худший день за последний месяц, наверное.
Утром на фиг разругались с мужем. Выглядело примерно так:
– Что-то я своей Чашки давно не вижу, с Кораблями… (муж)
– … (я)
– Что молчишь? Разбила опять, что ли? Только попробуй сказать, что к счастью!
– Дети разбили, недавно. Растворяли в ней «Роллтон» для Крыски. Я куплю тебе новую, тоже такую же обширную. (Олаф любит пить чай из бульонной кружки.)
– Купишь! Да что ты купишь! Да где ты ТАКУЮ купишь! Это ж мне Леха подарил, Леха! Сам выбирал! Полгорода обыскал! А ты разбила! Пепельницу хрустальную мою разбила, в форме раковины, мне Димыч дарил, теперь вот придет, спросит: где пепельница? Где? А я? Красней от стыда! Чашку с Кораблями разбила, у меня в этом доме ни одной вещи как не было, так и нет! Чужой я в этой семье, чужой!
– Ну давай, расскажи о своем тяжелом детстве еще…
– Рыбу мою сушеную выкинула! Немного задумалась она, и что? Сразу выкидывать? А эту рыбу мне Ксюха привозила! Ксюха! Своими руками привезла, подарила… Радость мне хотела ПОПЫТАТЬСЯ доставить, хоть кто-то, бля…
– Ага, придет Ксюха, спросит: где рыба моя? А тебе? Краснеть от стыда?
– Не смешно! Стопку с делениями, где свинья и матрос, разбила в прошлом году! Гильотину для сигар сломала! Фирменную! Я ее в Австрии покупал! Чтоб ты знала! Чашку с Кораблями! Это я – ничего?! Я только случайно твою ложку выбросил в мусор…
– Как выбросил? Серебряную ложку?! Которую я ищу неделю уже? Так это ты ее выбросил?
– Да, выкинул случайно. Я – ложку, а ты – чашку.
– Чашка блядская твоя!!! Ста рублей не стоит, я б тебе десять таких чашек купила! А ложка… Прабабкина ложка!!! Выкинул ложку!!! Ооооо, госссподи…
– Ты – чашку, я – ложку…
Естественно, после такого душевного разговора Олаф, ушедши, ступал как дикий кабан-людоед, а я потащилась одна в магазины, хоть первоначально, разумеется, планировалось поехать вместе! Вместе! На автомобиле, как хорошая советская семья, простите, доктор, российская, конечно. Приволокла, отдуваясь и ненавидя мужа, сумки с едой.
Детям тоже досталось:
– Лиза! Павел! Расслабились там! Давайте убираться у себя начинайте!
– Меня не касается, меня не касается, я вообще ничего не слышал! – скрывается в своей комнате сын, плотно законопачивая дверь, для надежности баррикадируясь еще и ящиком с игрушками.
01.00
Сегодня заботливой мамаше (мне-мне!) пришло в голову пролистать «Энциклопедию для мальчишек», подаренную ребенку Павлу на десятилетие и упорно им начитываемую вот уже в течение… двух месяцев.
Задорнейшие и удивительнийшие тексты я обнаружила. Зачиталась. Особенно порадовала классификация отцов и матерей. Матери подразделялись следующим образом: Тиран, Железная Леди, Подружка-Свой-Парень, Жадина, Старший Товарищ, Пофигистка, Жертва и Зануда. Отцам пришлось еще хуже: Тиран (как-то однообразно), Дружбан, Хмырь, Враль, Самый Умный, Охламон, Алкоголик и Нормальный Отец. Расщедрились все-таки. Но отдельно пояснили, что это – большая редкость. Да. Трудно не согласиться.
Увлеченно отыскала главу о разновидностях девчонок, все-таки тоже имела к ним какое-то отношение: Отличница, Светская Рысь, Звезда, Бизнес-Герл, Поэтесса, Мальчишница, Авантюристка, Рокерша, Старушка, Серая Мышка.
Робко спросила у сына, как он меня «посчитал». Сын покровительственно сказал, что я типичная Подружка как мать, а что девочкой, «наверное, была Серой Мышкой, да, мам?». Да, деточка, да.
01.15
Иногда я задумываюсь, а спит ли вообще кто-нибудь по ночам. Сейчас только что звонила моя подруга Алиса, небрежно приглашала меня на свою персональную выставку, небрежно – это чтобы я не вздумала, что Алиска гордится собой и личной персональной выставкой, и не надулась, что вот у меня нет ни выставки вообще, ни особенно персональной.
Алиса – настоящая художница, в нашем доме продуманно развешаны шесть… нет, даже семь ее картин. Продуманно. Это потому, что Алиса сама руководила выбором места для вот этих роз в букете или вон тех маков, небрежно брошенных на стол, а еще мой собственный портрет. Я там на себя не очень похожа, но красивая, очень красивая. В черном платье и с васильками в руках.