Мы выпили еще по бокалу кисловатого зелья, после чего Инга ушла к себе, а спустя час нас уже обдувал прохладный ветерок, рыскающий по освещенным разгорающимися фонарями улицам. Ступая по влажному асфальту под ручку с соседкой, я впервые в жизни проникался небывалым ранее ощущением свободы от прочно укоренившихся во мне страхов и тревог. Оказываясь в общественных местах, я, сколько себя помню, сразу же приходил в некоторое напряжение, поскольку боялся выглядеть нелепо в глазах посторонних, которых рассматривал прежде всего как потенциальную опасность. Теперь же в отсутствие подпитывающих беспокойство мыслей, незнакомые люди перестали таить в себе опасность, и возникало интуитивное понимание, что весь окружающий мир лишь игра моего собственного ума, сродни яркому сновидению, только не обычному, а осознанному, содержание которого при желании можно корректировать по своему усмотрению самым невероятным образом.
Недолго думая, я решил удостовериться в истинности возникшего восприятия и вскоре без особого труда сумел сделать так, что проходящий мимо солидный мужчина в роговых очках вдруг подскочил к нам и взволнованным голосом попросил у меня разрешения сделать совместное селфи.
— Давайте в следующий раз, — небрежно бросил я в ответ, даже не взглянув в его сторону.
Беспрерывно болтавшая Инга от недоумения просто проглотила язык, и только когда солидный мужчина остался далеко позади, заговорщическим шепотом вымолвила:
— Что это было? Ты теперь телезвезда какая-то?
— С недавних пор обрел широкую известность в узких кругах, — уклончиво ответил я, еле сдерживаясь от смеха.
Не успела моя спутница потребовать более внятных пояснений насчет странного эпизода, как перед нами возникли две юные особы с крашенными в яркие цвета волосами и наперебой стали обращаться ко мне с аналогичной просьбой, которую я вновь отклонил в предельно лаконичной манере. Сразу после девушек мне пришлось также сухо отказывать женщине средних лет с тяжелой сумкой в руке и подскочившему вслед за ней угловатому юноше в джинсовой куртке с чужого плеча. Окончательно сбитая с толку Инга ошарашенно взирала на происходящее, постоянно повторяя про себя один и тот же вопрос: «Что я пропустила?.. Что я пропустила?..». Чтобы совсем не свести ее с ума, мне пришлось на краткое время восстановить привычную реальность, где прохожим до нас не было никакого дела. Однако я еще не наигрался в шаловливого творца окружающей действительности, поэтому долго сдерживать себя от продолжения столь увлекательной забавы не смог. В следующий миг монотонный гул вечернего проспекта взорвался протяжным воем сирен оповещения, заставив идущих по своим делам людей замедлить шаг и беспокойно озираться по сторонам. Вскоре сквозь завывание стал отчетливо различим звук орудийной канонады, похожий на дальние раскаты грома, после чего за ближайшими от нас домами вспыхнул озаривший полнеба огненный цветок, вызвавший дрожь земли, на которую посыпались выбитые ударной волной стекла окон и витрин. Недолго думая, я схватил свою спутницу за руку и потащил ее за собой в подземный пешеходный переход, куда вслед за нами ринулись самые расторопные прохожие.
В тоннели царили полумрак и необычная для такого сооружения духота, становящаяся невыносимой по мере увеличения в нем спасающихся людей. Сверху истерично визжала автомобильная сигнализация, раз за разом приглушенно громыхали мощные взрывы, к которым вскоре добавился треск коротких очередей из стрелкового оружия.
— Все из-за таких как вы! Прогневали Господа своим беспутством! Накликали беду, нечестивцы! — вдруг заорала стоящая рядом старуха, указывая на нас своим скрюченным артритным пальцем.
Скопившаяся в подземном переходе разномастная публика словно по команде обратила взоры в нашу сторону, отчего дышать стало еще тяжелее.
— Что вы такое несете? — робко возмутилась Инга, сильнее прижимаясь ко мне дрожащим от ужаса происходящего телом.
Однако ее возражение явно не возымело должного действия, поскольку маски страха и растерянности на лицах окружающих быстро сменялись жутким выражением мстительной злобы, отчего в жилах стыла кровь. Почуявший ее запах малолетний гопник со складным ножичком в руке, выскочил из толпы и прямо передо мной начертал лезвием в воздухе причудливый иероглиф, подначивая остальных к незамедлительной расправе над нами. Положение становилось отчаянным, и лишь заставивший ходить ходуном стены убежища взрыв мощного фугаса где-то в непосредственной близости от тоннеля, предоставил нам призрачный шанс вырваться из сжимающегося кольца враждебного окружения.