— Наверное… вы правы, — прошептала она.
Она не поняла его тяжелый вздох — было то разочарование или же облегчение.
— Мария сказала, ты выходишь замуж. Это… хорошо. Полагаю, вы уедете. Мария так сказала.
— Зачем же… вы пришли?
Альберт оглянулся, в его выражении проступило странное недоумение, будто он сам не понимал, что делает в этой квартире.
— Ты не веришь тому, что ты говоришь, — как выбивая каждое слово, проговорила она. — Я прямой человек…
— Я знаю, — тихо сказал он.
— Ты пришел, чтобы увидеть меня?
Опять этот необъяснимый вздох.
— В тебе есть то, что я не пойму никогда, — сказала она.
Он хотел пройти мимо ее, но не сдержался и взял ее за плечи. Голова ее упала вперед. Невозможно было сопротивляться теплу, что, казалось, вливалось в нее через мучительную близость с ним.
— Ты приедешь к Марии? — нежно спросил он.
— Нет, я… я…
За противоречивость она его любила и ненавидела: минутой ранее он искренне желал с ней полного разрыва, а сейчас словно уговаривал ее передумать и уехать в Мингу. Скажи он хоть что-то о себе, она бы не сдержалась и закричала: я согласна, я согласна, увези меня, я согласна! Но он уже отпустил ее плечи, и надежда, против воли заморозившая ее разум, исчезла. То было не более чем дружеское участие, дань прошлому и проявление порядочности. Альберт или не любил ее, или не мог быть с ней и боялся в этом признаться.
— Я не вернусь к вам, — глухо сказала она. — Никогда не вернусь.
— Это… наверное, правильно. Тогда прощай, Кете.
За желанием броситься ему на шею пришло иное — поскорее его выпроводить. Поняв, что настроение у нее сменилось на противоположное — как и у него, — Альберт поспешно отступил и во второй раз попрощался. Она молчала. Он ждал, сможет ли ее поцеловать, но она отвернулась и всем видом показала, что устала. Происходящее напоминало вымышленный абсурд.
— Я скажу Марии, что был у тебя…
Она что-то отвечала, и он пошел к двери. А когда дверь за ним закрылась, она ушла в свою спальню и там расплакалась. В голове мелькали сценки, много лет обкатанные в мыслях. Вот зачем Софи ей предсказала, что она станет его женой и они поселятся в далекой стране с пальмами и океаном?
Мария приехала в мае — румяная, с волосами, убранными по новейшей моде, в костюме из блестящего бордового атласа, французской шляпе и солнечных очках в толстой оправе.
— Мне ужасно жаль, что мы не могли приехать раньше, — глаза опуская, чтобы спрятать ложь, сказала она Кате. — Дитер не мог раньше выбраться, а я боялась ехать без него. Жаль, я не успела попрощаться с тетей. Она, наверное, хотела меня видеть?..
Закусывая накрашенные губы, она косилась на Митю, что застыл за спиной Кати. Костюм его, мятый после работы, ей сильно не понравился, усталое лицо было недружелюбно.
— Дмитрий Иванович… — Мария натянула улыбку и пошла к нему. — Как хорошо, что вы нашли время… выразить соболезнования нашей семье. Наверное, вы обычно очень заняты.
— Мария Васильевна, я бы не смог оставить мою невесту без поддержки, зная, как она была привязана к Евгении Дмитриевне.
Мария покусывала щеку. Брови ее были красноречивы — Митя был швалью и, естественно, Катя заслуживала большего.
— Это невыносимо! — наигранно воскликнула она затем. — Дитер, может, ты все-таки соизволишь подойти? Что ты там нашел в своей газете?.. Я здесь, это мной нужно интересоваться!
Тот стоял у вокзальных часов и читал первую полосу. Неестественный тон Марии удивил его, но он послушно подошел и быстро обнял Катю. Она легко вспомнила его, хотя давно не видела. Он был такой же — небольшого роста, с лицом сухим и неприветливым и с желтыми глазами; глаза эти могли быть и красивыми, если он был заинтересован, но чаще они были либо скучающими и оттого словно бы плоскими, либо, как нынче, пренебрежительно-надменными. Костюм новый, иссиня-черный, блестящий и шуршащий, не шел ему; шляпу, в тон костюму, он держал неловко и не соответствующе этикету.
От платформы они шли парами — как Мария захотела. Затем ей захотелось сказать Гарденбергу, и нарочно так, чтобы ее услышали другие:
— Я отказываюсь понимать… Что она нашла в нем? «Красный» журналист, который…
— Мари, это не наше дело.
— А чье, мне интересно? Конечно, она же не твоя сестра! Коммунист… враг нашей семьи! Вот, кого она выбрала! Коммунисты убили нашего отца!