Эта рассыпанная относительно ровными бесконечными рядами сборная солянка из покрашенных в самые дикие, в основном мрачные цвета металлических ящиков, формально относящихся к гаражному кооперативу, стала объектом регулярных рейдов каких-то Юриев Деточкиных. Каждый день на вечернем разводе дежурный по отделу под укоризненные взгляды заместителя начальника РОВД по строевой зачитывал нам свежие ориентировки по очередным вскрытым гаражам. Причем я не мог понять — одна действовала группа или несколько, так как железные боксы потрошились разнообразными способами, с выдумкой и фантазией, на которые были способны злодеи, привыкшие к работе с металлом.
И вот, около одиннадцати часов, с воскресенья на понедельник, я стоял в узком темном проеме между двумя гаражами, стараясь не наступить на фекальные массы, щедро разбросанные тут людьми и бродячими собаками. Как какая-то летучая мышь, выставив свои «локаторы» наружу и вслушиваясь в темноту, я надеялся услышать хоть какой-то подозрительный звук — ударов металла о металл или скрежет, визг пилы — хоть что. Но ничего подозрительного мои уши не фиксировали. Метрах в тридцати от места моей засады, со стороны железной дороги, свистели тепловозы и матерился диспетчер на горке, которому кто-то не так переключил стрелку, вследствие чего очередной сортируемый вагон укатился не на тот путь, и чтобы его перенаправить, требовался маневровый тепловоз.
Над головой, хлопая крыльями, промчалась какая-то ночная птица. Внезапно я замер, практически перестав дышать. По дорожке между гаражей кто-то шел и, судя по тяжелому дыханию, пер на себе немалый груз. Мое развитое воображение сразу же нарисовало образ жулика, сгибающегося под тяжкой ношей тяжелых амортизаторов или каких-нибудь ворованных клапанов. В общем, мне было по фигу, что волочет полуночный злодей, лишь бы это было уворовано из какого-нибудь гаража с моей территории. Когда предполагаемый хищник, фыркая и сопя, как дикобраз Сахи из фильма «Маугли», протопал мимо меня, я шагнул из темноты своего укрытия:
— Добрый вечер, милиция, блин…
Последнее слово относилось к служебному фонарику, который в очередной раз категорически отказался работать. Выглядит он, конечно, авантажно: плоский, со сменными цветными стеклами, специальным кожаным ремешком крепится на портупею. Но большая квадратная советская батарейка с гордым названием «Планета-2», в комплекте с советской же лампочкой, срабатывали четко через раз. Ни зачистка контактов, ни их обжимание видимого результата не давали. Пока я безуспешно щелкал кнопкой фонаря, пытаясь получить хотя бы тусклый свет, невысокая фигурка с огромным мешком оставалась в зоне темноты. Фигура испуганно ойкнула тонким девичьим голосом, и я расслабился.
Представить, что толстые листы железа азартно отжимает невысокая девица, безжалостно разрывая металл в точках сварки, я не мог, следовательно, к моему сожалению, это не жулик, вскрывающий гаражи. Фонарь, наконец, сработал, и желтый пучок света явил мне симпатичную девичью мордашку, испуганно через опущенные ресницы пытающуюся рассмотреть нежданного ночного встречного.
— Милиция, девушка, не пугайтесь, — я мазнул лучом по гербу СССР на алой петлице кителя, — что несете, куда направляетесь?
— А, здравствуйте, — в голосе моей собеседницы мелькнуло узнавание и облегчение, — а я вас знаю, вы наше общежитие охраняете. А меня Таня зовут, я из триста шестой комнаты. Помните меня?
Передо мной стояла та самая кудряшка Таня, которую ударил Рыжий несколько дней назад. Красный след от пятерни хулигана уже прошел, четко очерченные девичьи скулы с матовой кожей молодой барышни радовали мой взор.
— Здравствуйте, Таня, а все-таки, что у вас в мешке? Вы не труп Рыжего несете закапывать?
Девушка хихикнула:
— Картошка, сало, колбаса, свекла, сметана. Я всего не помню, меня мама в дорогу собирала. Я с последней электрички иду, решила угол срезать, чтобы побыстрее дойти, и пожалела — очень страшно в гаражах.
— Если страшно, зачем через гаражи пошли?
— Страшно, конечно, но мешок уж очень тяжелый. Меня до станции отец довез, и в вагон посадил, а здесь… — девушка в досаде махнула рукой, в жесте, означающем, что парней в общежитии много, и каждый альфа-самец, а встретить симпатичную девицу и донести тяжесть до общежития некому.
— Вас проводить? — Я протянул руку к огромному «сидору». Подобный, только не таких героических размеров, я видел в бабушкином сундуке. Кажется, дед с ним пришел с фронта. Мешок сразу притянул меня книзу, но я сумел нарисовать на лице бодрую, героическую улыбку: — Ну что, пошли?