— Ты Ломов? — От входа в Дорожный РОВД к нам целеустремленно двигался резкий тип с мрачным лицом.
— А кто его спрашивает?
В руках у мужчины мелькнуло удостоверение:
— Майор Гудима, областной розыск. Вопрос — кто тебе сказал про причастность Корела к убийству?
Дима горестно вздохнул и сделал тупое лицо:
— Я все изложил в рапорте, товарищ майор.
— Я разговаривал с Корелом, он говорит, что его подставили.
— Мне нечего добавить.
— Ты знаешь, что я могу…
— Товарищ майор, — влез в разговор я, — а вы уверены, что ваш человек — Алексей Корелов, вам рассказывал всю правду о себе?
Майор бешено ожег меня взглядом, сплюнул между зубов и, подняв воротник куртки, быстро пошел в сторону метро.
— Блин, Дима, я же тебя предупреждал. Видно, не все складно с этим убийством. Сейчас этот майор будет своего агента Корела отмазывать, иначе его самого по шапке взгреют.
Дима проводил фигуру майора взглядом и только крепче сжал челюсти. По его виду я понял, что со своей позиции — не сдавать источник информации — Дима Ломов не сдвинется.
Перед сдачей смены я забежал в открытую недавно в нашем РОВД компьютерную комнату, где за шоколадку и улыбку дежурная оператор забросила в поиск Павла Афанасьевича Кудюмова. Через полчаса матричный принтер завел свою пулеметную трескотню, наружу полезла бумага с лаконичными цифрами. Информации было немного — дата рождения шестидесятилетнего сторожа и наличие судимостей. Я тупо смотрел на две цифры — статья 136 и статья 153 УК РСФСР.
— Это все? Больше на него ничего нет?
Девушка взяла у меня распечатку:
— Ну, видимо, это старые судимости, поэтому сроки не указали. Может, из совсем старых архивов информацию внесли.
— Понятно, спасибо большое.
Я не помнил таких статей, наверное, что-то малозначительное. На мою удачу кабинет дежурного следователя был открыт.
— Доброй ночи, чай пьете? Приятного аппетита. Нет, спасибо, я конфеты не ем. Вы на минутку мне Уголовный кодекс не дадите? Надо номера статей вспомнить. Спасибо.
Как я и думал, эти статьи были частнопредпринимательской деятельностью и нарушением неприкосновенности жилищ граждан, преступления малозначительные, не представляющие существенной общественной опасности. Ни убийствами, ни чем-то еще серьезным от гражданина Кудюмова, согласно данным ИЦ УВД, не пахло. Но лично я чувствовал запах какого-то дерьма.
Глава тридцать первая
Кинология — это не про кино
Из приоткрытых окон гремел «Билет на балет» Корнелюка, за углом элитной школы стояли солидные десятиклассники и «красиво», отставив в сторону мизинец, курили сигареты. Из-за угла вырулила парочка ментов, сбоку от которых на провисшем свободно поводке неспешно двигалась почти черная, крупная немецкая овчарка. Менты прошли мимо, но собака громким «гав» сделала замечание выпускникам «иностранной» школы. Учащиеся почему-то засмущались и, побросав окурки в большую консервную банку из-под томатной пасты, побежали в школу. В фойе школы активисты из родительского комитета бдительно прислушивались к веселым воплям на втором этаже. «Осенний бал» набирал обороты. Из комнаты гардеробщицы выглянула знакомая лейтенант из ИДН:
— О, мальчики пришли, да еще и с собачкой.
— Здравия желаю, Ирина Владимировна.
— Ой, Паша, ну мы же договаривались, что просто Ира. А что Дима сегодня такой мрачный?
— Мечтал с тобой, Ирочка, сегодня потанцевать, но, видно, не судьба, — я покосился на мрачного Диму и улыбнулся девушке.
— Правда, Дима? Но не грусти. На десятое ноября ты не дежуришь? Я весь вечер буду вся твоя.
Дима неопределенно хмыкнул и отвернулся, огорчив симпатичную инспекторшу.
— Как у вас тут, спокойно?
— Пока да, но вы заходите попозже, чувствую, местный контингент будет пробовать прорваться. Боюсь, мамочки из родительского комитета не справятся.