— Да. Может ты, Христа, видела что-то подозрительное здесь?
— Меня уже муж замучил этим вопросом. Ничего я подозрительного не видела.
— О чём беседуете, милые дамы? — в столовую вошёл пожилой мужчина с выправкой военного, что очень обрадовало Гертруду: выпал прекрасный шанс поговорить с нужным человеком.
— О странностях, — ответила Христа и, поспешно встав, ушла на кухню.
— Не возражаете, девушка, если я Вам компанию составлю? — обратился к Гере мужчина.
— Буду только рада, — честно ответила Гера.
— Позвольте представиться: Флор Самуил Яковлевич. В прошлом подполковник, а сейчас пенсионер на заслуженном отдыхе.
— Гертруда Лельчиц. Приехала сюда по просьбе владельца постоялого двора, чтобы разобраться в происходящем.
— Я знаю. Вениамин — мой старый приятель. Мы с ним много пудов соли съели. У меня тоже, признаюсь, пару магазинов в собственности имеется и автопарком я владею. Сперва с Веней мы пересеклись по бизнесу, а потом стали более плотно общаться. Хороший друг — он на вес золота!
— Как же Вы свой бизнес без присмотра так надолго оставили? — искренне удивилась Гертруда. — Мне сказали, что Вы в Синичкино с апреля.
— Оставил. Можно сказать, от сердца отодрал и оставил. Но! Оставил с умыслом. У меня два сына. Вот их я и поставил во главе всего своего добра: один курирует магазины, второй — автопарк. Надо же молодым опыта набираться. Это не правильно, когда старики до гроба всё в своих руках держат. Я и Венеамину Хобару говорю: "Сына поставь у руля своей бизнес-империи, а сам отойди в сторону и наблюдай. Да, мальчишка будет ошибаться, набивать шишки, учиться на ошибках, набираться опыта. А как иначе? Зато ты поймёшь, что произойдёт после твоей смерти: выживет бизнес или пойдёт всё прахом, так как наследник не в силах принимать правильные решения."
— И как Ваши сыновья: оправдали доверие? — полюбопытствовала Гертруда.
— Вполне доволен. Вениамин тоже хорошо о них отзывается, — кивнул Самуил Яковлевич.
— Так вы всё же руку на пульсе держите и мониторите ситуацию через друга-инсайдера, — усмехнулась Гера.
— Не без этого, — засмеялся Самуил Флор и, подмигнув Гертруде, тихо сказал. — Веня за моими парнями присматривает, а я его наследника оцениваю. Мы — отцы-бизнесмены иначе не можем.
— Теперь понятна причина вашего долгого отдыха в Синичкино, — Гера решила, что пора начать задавать интересующие её вопросы. — И раз Вы здесь находитесь всё время с момента открытия постоялого двора, то расскажите, что думаете о происходящем? Я имею в виду смерти постояльцев.
— Что думаю? — Самуил Яковлевич задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Не знаю, что и думать. Я — прагматик: в паранормальное не верю. Когда мне впервые постоялец доверительно сообщал, что вечером, вернувшись в свой домик после проведённого времени в баре, видел за окном странное длинноволосое существо без глаз, я посчитал это несущественным: мы с этим постояльцем в вечер явления ему мистического существа слегка переборщили с виски. Однако, когда другие постояльцы стали мне говорить о таких же появлениях мифических существ за окнами их домов, то я решил, что кто-то намеренно пугает гостей, чтобы подорвать бизнес Венеамину. Недоброжелатели ведь никогда не дремлют. Приплатили какой-нибудь третьесортной актрисе, чтобы она обрядилась в специальный наряд, макияжик наложила, напялила на себя парик (а может статься, что в парике не было необходимости) и ходила под окнами домов после наступления темноты или пряталась в лабиринте.
— Вы намекаете на Виолетту? — догадалась Гертруда. — Думаете, что она играла роль навьи?
— Навьи?
— Того существа без глаз, с длинными волосами и непропорциональными руками. В славянской мифологии такие духи зовутся навьями. Они слуги богини смерти Паляндры. В древние времена люди верили, что навьи ходят по свету, пугают до смерти людей, чтобы порадовать Паляндру.
— Всё это, конечно, интересно, но я в духов не верю. Я действительно подозреваю Виолетту в том, что она обряжается в костюм мистической твари, но доказательств у меня нет, и, если честно, сейчас я уже не уверен на сто процентов, что это Виолетта причастна к смертям постояльцев.
— Почему?
— Понимаете, Герочка, когда я встретил в лабиринте эту, как Вы её красиво назвали, навью, то был напуган. Реально напуган. Я — бывший военный, бывал в разных ситуациях, участвовал в реальных боевых действиях, много ужасов повидал на своём веку, но вот так страшно мне никогда не было.
— Навья подошла к Вам?
— Нет, я шёл по лабиринту, завернул вправо и увидел её в конце прохода между кустами. Она просто стояла. Ветер развивал её волосы и платье. Лицо такое нечеловеческое у этой твари было: глаз совсем не видно. Вот просто чернота вместо глаз! Стоит она и чернотой на меня пялится, а потом говорит хриплым голосом: "Мария тебя давно ждёт." Мария — это моя супруга. Она уже покинула этот мир. Я тут и вовсе сдрейфил. Сердце колоть стало, в голове звон, хочу крикнуть, что рано мне ещё к Машеньке отправляться, так как надо проконтролировать, как сыновья с бизнесом справляются, а слова в горле застряли. Рот открываю — голоса нет! Тут уж я совсем запаниковал. А что солдат в панике обычно делает?
Гера пожала плечами, показывая своё полное неведение в вопросах реакции солдат на панику.
— Солдат, поддавшийся чувству паники, Гертрудочка, всегда делает одно — он бежит прочь от того, что его напугало! — наставительно пояснил Самуил Флор. — Вот и я побежал. Бежал, пока ноги не подкосились. Хорошо, что садовник работал в лабиринте и меня нашёл, что Натаниэла Исмаиловна Веркуть — доктор и у неё при себе лекарства имелись. Она меня, можно сказать, спасла от инфаркта. Валидольчик под язык, укольчик успокоительного, давление поменяла, от него таблеточку дала. Вобщем, через два часа я уже полностью пришёл в себя и смог проанализировать странную встречу в лабиринте. Скажу так: человек, игравший роль навьи, — талантливый актёр. Последние три недели я наблюдаю за Виолеттой. Она не блещет талантом. Поэтому, я считаю, что навья — это кто-то другой.
— Вы встретили навью днём? Хорошо рассмотрели?
— Встретил около пяти вечера, но не могу сказать, что хорошо рассмотрел. Во-первых, эмоции возобладали над разумом. Я испугался. Во-вторых, день был серый. Дождь только прошёл, испарение большое, поэтому в лабиринте витал лёгкий туман.
— А остальные постояльцы когда встречались с навьями?
— Все случаи, о которых мне известно, произошли в тёмное время суток.
Дверь в столовую отворилась и вошёл Радмир. Сегодня он был без униформы. Гертруда отметила, что чёрные брюки и синяя рубашка очень идут управляющему.
— Доброе утро, — Радмир подошёл к столику, за которым сидели Гера и Самуил Яковлевич Флор.
— И тебе, Радмир Вениаминович того же! — Самуил Флор настороженно прислушался. — Жужжит что-то?
— Это у Вас жужжит! — одновременно ответили Радмир и Гера.
— Вот я ротозей! Забыл телефон с беззвучного режима снять! Всегда на ночь ставлю аппарат на беззвучный, чтобы высыпаться, — Самуил Флор вытащил из кармана брюк айфон последней модели. — Старший сын звонит. Прошу меня извинить.
С этими словами старик вышел из столовой, плотно закрыв за собой дверь.
— Ты знаешь сыновей Флора? — Гертруда кивнула головой в сторону выхода из столовой.
— Знаю. Нормальные ребята. Мы с детства постоянно пересекаемся, потому что отцы дружат.
— Самуил Флор за тобой шпионит здесь, — шёпотом информировала Гера Радмира.
— А мой родитель присматривает за сыновьями Флора. Это старики такую схему разработали по передаче наследникам бизнеса. Тестируют нас, — ухмыльнулся Радмир.
— Значит, ты скоро станешь крутым бизнесменом?
— Возможно, — кивнул Радмир и шутливо спросил. — Это добавит мне баллов в твоих глазах, или тебя интересует только Юрий Павловский?
— Глупости! — Воскликнула Гертруда, и щёки её покраснели от смущения. — Павловский меня совершенно не интересует. Мы даже не друзья, а просто работаем над смежными научными темами!