— Зачем? — Радмир с недоумением смотрел на своего работника.
— Она сказала, что Дед-валун убережёт гостей Синичкино от смертей. Мы ведь, местные, все очень рады, что этот постоялый двор появился. Работа тут нетрудная, платят хорошо. Если постояльцы и дальше будут умирать в Синичкино, как мухи, то ясное дело, что бизнес закроется. Мы этого не хотим. Вот я и послушался тёщу, — объяснял Нахим.
— Вы верите, что камень может защитить от смерти? — по взгляду Радмира было видно, что он сомневается в адекватности Нахима Ходорёнка.
— Я подумал, что вреда это не принесёт, а если поможет, то и хорошо. Только не помогло. Снова постоялица умерла, — махнув обречённо рукой, Нахим Ходорёнок продолжил чистить картофель.
— Получается, что идти к капищу не имеет смысла, — разочарованно выдохнул Юрий.
— Решили идти — значит пойдём, — настаивал Радмир.
— Пойдём, — поддержала его Гертруда.
— Прогуляйтесь, — отозвался участковый. — В лесу сейчас хорошо.
— Отвлечётесь от плохого, — добавила Христа.
Гера, Юра и Радмир вышли из кухни. В лобби они столкнулись с Виолеттой:
— Куда направляетесь?
— В лес. Смотреть древнее капище. Желаешь прогуляться с нами? — поинтересовался Павловский.
— В другой раз, Юрочка. Сегодня нет настроения, — отказалась Виолетта. — Пойду выпью чего-нибудь в баре.
— Отцу позвонила? — догадался Радмир.
— Бинго! — иронично воскликнула Виолетта. — Прикиньте: услышала от любимого папусика, что, несмотря на очередную смерть в Синичкино, видеть он меня не желает. Моё заключение продолжается!
Оставив расстроенную Виолетту в лобби, Юра, Гера и Радмир покинули территорию постоялого двора и отправились в лес, чтобы посмотреть на древнее капище.
Глава 14
Войдя в лес, Гертруда напряглась: всё вокруг вызывало в ней страх. Большие сосны, покачиваясь на ветру, издавали сухой треск, похожий на протяжный стон, ещё больше пугая Геру. Она посмотрела на шагавших чуть впереди Юру и Радмира, которые выглядели абсолютно спокойными, и выдохнула: причин для волнения не было. Вокруг просто лес с его звуками.
Павловский, взяв на себя роль предводителя компании, выбирал дорогу. Он шагал первым по едва заметной тропе, потом свернул на лесную дорогу, представляющую из себя две заросшие травой колеи, и воодушевлённо рассказывал:
— Я наткнулся на капище случайно. Просто гулял по лесу и вышел на большую светлую поляну с огромным камнем. Там ещё дуб приметный растёт: старый, развесистый.
— Будь осторожнее, изучая этот лес. Недалеко от капища болото, — предупредила Павловского Гера.
— Что такое "капище"? — уточнил Радмир.
— Это место, на котором восточные славяне в дохристианские времена устанавливали идолов языческих богов, — лекторский тоном начал рассказывать Юрий. — Слово "капище" происходит от старославянского "капь", что означает "идол." Капища обычно располагались за пределами поселений: в лесу или на возвышенности. Место зависело от местных традиций, района проживания, природных условий.
— Гера, а ты что скажешь? — Радмир обратился к шедшей прямо за ним Гертруде. — Ты ведь, явно, не меньше Юры о капищах знаешь.
— Мы сейчас идём к Деду-валуну, — пояснила Гертруда. — У него обычно просили защиты, если что-то случилось в древнем поселении, которое было примерно там, где сейчас находится постоялый двор Синичкино. Для того, чтобы Дед защитил, нужно было с новым вышитым полотенцем, рушником, в руках трижды обойти вокруг всех домов, произнося особые слова, а потом повязать рушник на валун.
— Ладно раньше люди повязывали вышитый рушник на валун в надежде на защиту, но я не понимаю, как люди сейчас, в двадцать первом веке, могут верить в дичь о том, что камень поможет справиться с проблемами в жизни! — возмутился Радмир.
— О, это что! Люди веру в силу валуна сочетают с верой в Бога, а старшее поколение, заставшее Советский Союз, ещё паралельно с этими верованиями пронесло идеи комсомола и коммунизма. Представляешь, какой ядрёный микс у них в головах! — усмехнулся Павловский.
— Моя бабушка верила, что у всего есть душа, даже у камня, — с опаской глядя по сторонам, добавила Гертруда, — и Юра абсолютно правильно говорит: сочетание языческих верований с христианскими настолько сильное, что даже времена СССР пережило.
— Гера, расскажи нам что-нибудь интересное из местных традиций, — попросил Радмир.
— Да, поведай нам о чём-нибудь местном, — поддержал просьбу Радмира Юрий.
Гера на секунду задумалась, а потом начала рассказ:
— Моя бабушка Марьяна была очень интересной особой. Она всегда всё делала с шутками-прибаутками. Бабуля знала много о лекарственных травах, пыталась меня учить. Жалко, что я почти всё забыла. Одно из самых сильных детских воспоминаний — это как мы каждый год праздновали четвёртого августа Марьин день. Утром бабушка будила меня на заре, одевала в белое платье, сама одевалась во всё белое, брала маленькое серебрянное блюдце и мы шли собирать росу на поляне возле её дома. Потом бабушка этой росой протирала мне лицо и что-то шептала. Она верила, что, если в Марьин день на рассвете умыться росой, собранной в серебряное блюдце, то весь год болеть не будешь.
— Даже жалко, что это неправда, — усмехнулся Радмир.
— Почему неправда? — Гера почувствовала обиду за местные традиции и неожиданно для самой себя бросилась их защищать. — Я совсем не болела, пока жила с бабкой Марьяной.
— Тому, что ты не болела, есть логическое объяснение: вокруг свежий воздух, продукты питания органические, нет толпы людей-носителей вирусов, — рассуждал Радмир.
Гертруда молчала.
— О чём задумалась? — спросил её Юра.
— О Синичкино. Нахим Ходорёнок сказал, что все были рады уехать из Синичкино.
— Я, если честно, никогда не понимал, зачем отец затеял этот проект с постоялым двором, — признался Радмир.
— Так в чём проблема?! Ноги в руки — и уехал, — усмехнулся Павловский. — Папа-олигарх не будет единственное дитятко ругать. Купит тебе новый, интересный бизнес.
— Ты заблуждаешься на счёт моих отношений с отцом, — холодно ответил Радмир. — Последнее, что Вениамин Хобар мне оплатил — это учёбу в частной гимназии. В университет на бизнес администрирование я поступил на бюджет и после получения диплома работал в крупной международной компании. Только год назад я начал трудиться под руководством отца. Получаю зарплату, как все сотрудники. Никаких преференций не имею.
— Не так: пока что получаешь только зарплату, а скоро станешь у руля бизнес империи, — поправил Радмира Юра.
— Стану, если отец доверит, — согласился Радмир, — но это не самоцель.
— Всё равно, — пренебрежительно махнул рукой Павловский. — Ты не нашего с Герой поля ягода. Мы из пролетариата вышли и пашем, как проклятые, чтобы добиться чего-то в жизни, а ты родился с золотой ложкой во рту.
— Я не выбирал, как мне родиться, — гневно выпалил Радмир.
— Однако по факту рождения твоё место рядом с Виолеттой. Подобное притягивает подобное, — захохотал Юрий, углубляясь в лесную чащу. Радмир и Гера неотступно следовали за ним.
Минут через пятнадцать они вышли на большую лесную поляну, посреди которой возвышался огромный дуб, а возле дуба лежал большой камень, обвязанный белым полотенцем с красной вышивкой по краям: причудливые цветы в перемешку с петухами украшали рушник. На камне лежал завявший венок из мелких полевых ромашек.
— Это и есть капище? — разочарованно уточнил Радмир. — Просто здоровенный валун на ничем не примечательной поляне?
— Не просто валун. У него есть имя, — напомнила Гертруда. — Я помню, как моя бабушка Марьяна всегда, когда мы с ней собирали в лесу ягоды, грибы или орехи по пути домой заглядывала на эту поляну и ложила немного на этот валун, приговаривая: "Вот тебе, Дед, еда на обед, а ты в ответ защити нас от бед."