К черту все! Подняв воротник пальто, Владлен открыл дверцу и уверенно примял ботинками снег — увидеть ее хотелось до смерти.
Но сделать хоть один шаг к цели не удалось: зацепившись взглядом за черный мерседес бизнес класса, он напрягся и интуитивно выпрямил спину — как делал всегда при встрече с этим человеком.
Иномарка медленно скользила заснеженной дорогой и остановилась в метре от Владлена. Тонированное стекло на задней дверце плавно опустилось.
— Садись, — стальным тоном, от которого к горлу всегда подкатывал ком обиды.
Странно, но не в этот раз.
— Да, отец, — склонив голову, Владлен послушно обогнул машину.
Впрочем, он сделал бы это в любом случае, ведь перечить отцу не в его правилах, но сегодня привычно холодный взгляд не пугал, наоборот — отрезвлял. За вспышками злости после крепких пощечин за промахи, которых у Влада было достаточно много, он верил, что хоть это и кривая, но забота. Своей жестокостью отец оберегал его, прямо как сейчас, становясь преградой на пути.
Господин Жданов появился внезапно, будто знал, что сын не сдержится и снова натворит глупостей.
— Разберись со своими делами, через неделю ты вступаешь в права наследника, — заговорил пожилой мужчина, когда машина тронулась с места. — На Рождество состоится твоя помолвка с младшей дочерью семьи Чистякоевых. Компании нужны связи в Латвии.
— Что? — Владлен растерянно заморгал. — Отец… — и запнулся, не находя в себе духу возразить что-либо.
— Послушай, Влад, я долго наблюдал в стороне, давал тебе свободу и что в итоге? Ты наделал много глупых ошибок. — Глеб Борисович все знал. Каждый шаг сына был под его пристальным взглядом. — Эта девушка, которой ты усложняешь жизнь, зачем она тебе?
Внезапная смена темы заставила Владлена посмотреть на отца.
— Я… люблю ее, — слова вылетели изо рта так неожиданно, что Влад резко дернулся — он впервые признал это. Озвучил свою слабость, выставил себя последним простаком.
— Ты неправильно любишь. — Господин Жданов тяжело выдохнул. — Как до тебя все еще не дошло? Надо защищать то, чем дорожит любимая, а ты пытаешься завладеть ею, делая все, чтобы стать ей врагом, идиот.
Чувство, будто из легких выкачали воздух.
Он любил, как умел.
Но правда била наотмашь: для Алины он — монстр.
— Прости, отец, — Владлен сжал кулаки, — я сделаю все, как ты сказал.
[двадцать минут спустя]
В кафешке в трех кварталах от дома Алины было людно, но один столик, к счастью, освободился как раз по приходу новых посетителей. Официант суетливо разложил перед гостями меню и, любезно рассказав о новом блюде дня, предложил скоротать ожидание заказа горячим чаем — самое то в такую нелетную погоду.
— Часто здесь бываешь? — Илья глянул на Алину, когда официант ретировался.
— Один раз всего, с Сашкой заходили, — неловко улыбнулась девушка. — Извини, ты, наверно, не привык обедать в таких заведениях.
— Не говори глупостей, — он искренне засмеялся. — Кстати, давай сюда документы, а то забуду.
Аля закопошилась в рюкзаке, доставая папку с документами на квартиру. Она хотела продать ее и купить новую, подальше от этого района. Сашка был не против, но вот провернуть это дело без связей было не так- то просто, пока он несовершеннолетний. Илья же знал людей, которые могли помочь, и сказал, что постарается сделать все быстро.
— Думаешь, удастся? — все еще сомневаясь, она положила папку на стол.
Алина еще больше удостоверилась в желании переехать, когда увидела подозрительный внедорожник недалеко от дома. И пусть сегодня это была просто похожая машина, которая исчезла прежде, чем заехал Илья, но больше не хотелось чувствовать страх, возвращаясь домой.
— Уверен, — кивнул Илья и внимательно посмотрел ей в глаза. — Ты неважно выглядишь, плохо себя чувствуешь?
— Нет, все в порядке, просто не выспалась, — Алина отвела взгляд и приложила ладони к щекам.
— Знаешь, вчера кое-что произошло.
Их взгляды снова пересеклись и Алина замерла: в глазах Ильи читалось сожаление и сочувствие, и ей почему-то стало трудно дышать. Она знала, что речь пойдет о нем. О Никите.
— Этот парень... он все неправильно понял.
Илья осторожно рассказывал о вечернем визите Никиты, а Алина слушала, не перебивая. Да что там, у нее просто не хватало духу даже моргнуть. Она с каким-то болезненным упоением впитывала все слова Ильи, которые, оседая где-то в области сердца, волной поднимали жалость к самой себе.