Алина слушала и боялась, что заплачет. Разрыдается из-за той жестокой несправедливости, которой жизнь окатила ее в очередной раз.
— Он выглядел очень подавленным, когда узнал, что натворил. Спрашивал, умолял рассказать, где ты, но я не сказал ничего, — перевел дыхание Илья. — Ты сама должна решить, как поступить.
— Прости, я отойду в уборную.
Чувствуя сокрушительно надвигающуюся бурю внутри, алина буквально выбежала из зала. Закрывшись в кабинке туалета, она прижалась к дверце спиной, сползая по ней на пол.
Больно.
Очень больно, но в то же время… легко.
Тело, губы, руки — все предательски дрожало.
Слезы градом скатывались по щекам, а смахивать их не хотелось, потому что вместе с ними выходила вся горечь и обида.
Алина до боли закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос.
Все не так, все совсем не так, как казалось.
Это была всего лишь ошибка, сказанное в сердцах слово.
Ревность, вспыльчивость и злость. Никита злился, поняв все неправильно, оттого и хотел задеть побольнее.
У него получилось. Он раздавил ее. Заставил чувствовать себя никому не нужной, использованной дрянью.
Заставил плакать каждую ночь. До жжения в глазах рыдать в подушку, чтобы избавиться от тягучей обиды. Она злилась на него, а себя презирала, потому что скучала. Глупая, за кровоточащей раной на сердце, Алина прятала крохотную надежду, которая мучила и успокаивала одновременно.
А сейчас будто кто-то спустил курок у нее в груди, только выстрел не убил, а наоборот — позволил дышать полной грудью. Внутри что-то щелкнуло, словно треснуло от напряжения.
Ошибка. Недоразумение. Раскаяние.
Он сожалел, был подавлен.
Как же хорошо...
Без всяких прикрытий и притворств, Алина плакала, отпуская навязчивое желание вырвать свое глупое сердце, чтобы больше никогда не чувствовать подобного.
Илья не стал ничего говорить, когда увидел зареванную девушку. Накинув куртку на ее плечи, расплатился за нетронутый обед, забрал вещи и кивнул ей, давая понять, что можно уходить.
Отказ подвезти не принимался.
— Я сообщу, когда дело сдвинется с мертвой точки, — остановившись возле своего дома, Илья обернулся к сидящей рядом Алине. Он несколько секунд смотрел на нее, затем взял ее за руку. — Все будет хорошо, ты же знаешь. Поспи немного, ты выглядишь уставшей.
— Хорошо, так и сделаю, — Аля коротко улыбнулась. — Спасибо тебе.
Она и правда чувствовала ужасную усталость, веки казались тяжелыми, а тело ломило — кажется, простудилась.
— Звони, если что.
— Хорошо, езжай аккуратно, — кивнула она и вышла на улицу.
Странно, но Алина чувствовала себя на удивление спокойно. Она зашла в квартиру, аккуратно выровняла обувь в коридоре, скинула куртку. Легла на кровать и уставилась в потолок. В голове не было ни одной мысли, лишь странный, успокаивающий вакуум.
Изредка о раковину разбивалась капелька воды: наверное, не до конца закрутила кран в ванной. Но звук не мешал, поэтому подниматься с кровати не хотелось.
Сколько так пролежала? Час, или десять минут — какая разница.
Так хорошо избавиться от бесконечного вороха мыслей, которые терзали ее совсем недавно. Прошлое невозможно оставить в прошлом, когда оно в настоящем. Наступает на глотку, душит.
Душило, пока она не узнала правду.
Сон был некрепким, тревожным, и когда где-то рядом завибрировал телефон, Алина, на автомате приняв вызов, приложила телефон к уху:
— Ало-о, — тихо, сонно.
— Ты ответила, — недолгая пауза, — пожалуйста, давай поговорим.
Голос знакомый, настолько, что от него мурашки.
Алина резко распахнула глаза и начала испуганно стучать пальцем по экрану, чтобы нажать красную кнопку.
Шумно задышав, она села на кровати.
Снова это глупое сердце забилась так часто, будто она перешагнула рельсы прямо перед мчащимся на нее поездом.
Вдох-выдох.
В сжатой ладони опять ожил телефон.
Алина сцепила зубы и сбросила вызов.
Он снова и снова звонил, а потом начали приходить сообщения.
Как же раздражает.
Она обреченно простонала в подушку, так хотелось услышать его голос.
Бесит.
До крови закусила губу от тягучего желания увидеть.
Волнует. Сводит с ума.
Разрывает на части от злости на саму себя, потому что она слабачка, которая не выдержала. Открыла чат.
«я сам себя ненавижу, и готов ждать твой ответ вечность»
Вот и хорошо, потому что именно столько придется ждать.
«что мне сделать, чтобы ты простила?»