— Какого хрена? — размазывая струйку крови под носом, один из тех парней перевел дыхание. — Ты еще кто такой?
— Никита? — пролепетала Алина, во все глаза рассматривая поверженного, но все еще пышущего праведным гневом Ника. — Ты почему… как.?
— Черт, держи своего дикаря под замком, дамочка, а то на людей бросается! — сплюнул тот, кто первым схлопотал от бравого защитника и, согнувшись над Никитой, чтобы посмотреть, жив ли он, неожиданно получил по спине. Плюшевой игрушкой.
— Не трогайте его! — Алина была настроена решительно, выставив зайца, как щит. — Я буду кричать! ПОМОГИТЕ!
И угроза возымела успех: за считанные секунды из соседнего магазина высыпались заинтересованные зеваки, а мимо проходящая парочка пенсионеров начала громко возмущаться.
— Хулиганы, я вызываю полицию! — выкрикнул кто-то, а затем послышались щелчки от вспышек.
— Чувак, твоя баба страшнее тебя, — неожиданно расхохотался хмырь и быстро обратился к своим дружкам: — валим.
Когда все трое дали деру, не желая в канун Рождества загреметь в участок, Алина с облегчением выдохнула, оборачиваясь к уже поднявшемуся на ноги Никите. Он торопливо стряхивал с себя снег, а она просто ждала, когда на нее посмотрят.
— Сильно досталось? — не выдержала и коснулась рукава его куртки.
Парень замер.
— Пустяки.
И несколько долгих секунд глаза в глаза — они молча тонули друг в друге, словно обмениваясь той неподдельной нежностью, которой скопилось за время разлуки не мало.
— Холодно, а ты без шапки, — Никита первым пришел в себя и потянулся рукой к ее волосам, осторожно стряхивая снежинки. — Они с тобой ничего не сделали?
— У-у, — мотнула головой Алина и от аккуратного касания на автомате вжала голову в плечи. От такой заботы приятное тепло разливалось по венам — в пору замурлыкать, и смешно было — с ней-то точно все в порядке, но вот какая муха его укусила — надо выяснить. — А у тебя губа разбита, — как-то совсем спокойно констатировала она и, ни секунды не сомневаясь в только что принятом решении, без колебаний добавила: — у меня дома аптечка есть, идем, тут недалеко.
Глаза Никиты блеснули — отказываться он точно не собирался!
В два счета сровняв шаг с Алиной, он смотрел не на дорогу, а на нее. Безумно хотелось взять ее за руку, но он решил не торопить события. Скула от удара ощутимо саднила, а от коварной улыбки заныла свежая ранка в уголке губ, но это ерунда — главное, он все правильно сделал, устроив драку.
— Ты чего? — притормозила Алина, когда Ник преградил ей путь. — Пошли быстрее, тут всего две минуты осталось.
— Прости меня, Алин. Прости, я знаю, какой идиот. Надо было разобраться сначала, спросить, выслушать. Я миллион раз жалел и все еще жалею, что тогда ушел, что сделал тебе больно…
Он замолчал, чтобы перевести дыхание, а Алина сглотнула ком волнения, чувствуя, как в кольце ребер все трепещет. Его взгляд был таким серьезным, а голос убедительным, что захотелось спрятаться в нагрудном кармане его куртки и прожить там всю оставшуюся жизнь. Греться его теплом и засыпать, слушая сердцебиение.
— Уже простила, — сказала на выдохе, глядя в его глаза открыто и наивно. Так, чтобы сомнений не оставалось. Так, чтобы понятно было — любит еще сильнее, соскучилась до смерти. — И ты меня прости, что была такой дур…
Алина не успевает договорить, потому что Никита резко сокращает расстояние между ними и сминает ее в объятиях. Он обнимает так, словно через минуту ее отнимут навсегда. Зарывается носом во влажные от снега волосы и облегченно выдыхает куда-то в висок. А Алина от этого буквально плавится: забывает про зайца, которого держит дрожащими пальцами, и обвивает руками спину парня. Ее нос утыкается ему в шею и она, чувствуя, как бешено пульсирует вена, прикрывает глаза. Как ей этого не хватало. Чувства, что она — его.
— Задушить меня хочешь? — сквозь улыбку.
— Соскучился, — шепчет он, целуя в лоб, и нехотя отпускает девушку.
— Я тоже…
…люблю тебя.
Будто сломанные часы заработали вновь. Будто после минуты под водой вынырнула и вдохнула полной грудью. Алина поняла, как глупо было лишать себя возможности прикасаться к Никите, кожей чувствовать его тепло, его дыхание, мурашки от голоса. А еще она поняла, что больше никогда не станет разбрасываться возможностью быть рядом с любимым человеком.
Оставшуюся до дома дорогу их пальцы оставались тесно переплетены. Зайца уже нес Никита, а Алина прятала раскрасневшийся от холода нос в вязаный шарф. Вернее, за теплой тканью она прятала счастливую улыбку, чтобы не казаться странной в глазах прохожих.