Последствием такого переустройства нашего общества явилось бы действительное превращение одной шестой части земного шара в «империю зла», «континент преступности», «язву на теле всего человечества».
Ни жителям страны, ни человечеству не станет при этом легче от того, что такое преобразование будет вдохновляться благородными, ультрадемократическими порывами и благородным подлинным негодованием широких масс по отношению к чаще всего подлинным источникам их социального страдания и бедствия.
Что же касается преимуществ (выставляемых напоказ) и недостатков (которых просто не может не быть постольку, поскольку за все необходимо платить, ничто не дается даром) тех высокоразвитых стран «первого мира», с которыми нас все время сопоставляют (безусловно, не в нашу пользу), то мы считаем их обсуждение просто политически неактуальным.
Мы готовы заведомо признать, что «там» все устроено замечательно, что «там» последний нищий счастливее нашего богача. Но от того, что «там», у них все замечательно, «нам», что называется, ни жарко ни холодно. Да, мы потерпели поражение в конкурентной борьбе с Западом. Что теперь?! Предлагая обществу свою программу действий, мы постараемся осмыслить корни этого поражения. И определить наш, трагически сложный, но возможный путь к нормальной жизни в нормальном обществе. Этот путь не может быть путем капитуляции, отречения от самих себя.
Это только кажется самым легким, естественным выходом. На деле капитуляция, лишив нас того немногого, что мы имеем, в очередной раз превратит нас в новых аргонавтов нового ада.
8. ФУНДАМЕНТАЛИСТСКИЙ БУНТ ПРОТИВ ИГА КРИМИНАЛЬНОЙ БУРЖУАЗИИ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ЖИЗНИ НАШЕГО ОБЩЕСТВА
Почуяв запах крови, уже наметив жертву и преследуя ее с упорством хищника, руководимого идущим из бездны доисторического прошлого инстинктом насилия, криминальный зверь уже ломится в нашу дверь, в то время как мы, вместо того, чтобы защищаться, рассуждаем, какое это будет симпатичное и полезное домашнее, ручное животное «после того, как мы отопрем ему дверь».
Но часть населения, почуяв неладное, в панике готова уже взбунтоваться. Растет ностальгия по предшествующему периоду, как сталинскому, так и брежневскому. Она и дальше будет расти по мере обнищания населения. Место демонизации прошлого все чаще будет занимать его романтизация, и товарищ Сталин, третируемый прогрессистами, все больше станет приобретать черты национального героя в среде политических фундаменталистов, предъявляющих в качестве альтернативы реальному капитализму в СССР стратегию подмораживания, возврата к принципам жизни предшествующего периода.
Не сознавая неизбежности радикальных перемен в радикально меняющейся жизни, не ощущая прихода новой всемирно исторической эпохи, в которой их ностальгические призывы и лозунги равносильны бунтарству рабочих, разрушавших машины, или крестьян, восстававших против посадки картофеля, эти силы играют на руку своим политическим противникам, выставляя себя как единственную альтернативу бездумному прогрессизму, охваченному «капиталистическим энтузиазмом», дают моральное право на террор, дабы «не допустить возврата к сталинизму».
И хотя фундаментализм нравственно все же выше чудовищной мимикрии вчерашних ревнителей социалистических идеалов и его стремление «не поступиться принципами», возможно, абсолютно искренно и в моральном плане заслуживает всяческого уважения. Но в политическом плане фундаментализм мертв, и, даже воскреснув под давлением «исторической катастрофы», вызванной бездумной и бессмысленной ломкой традиций, он не сможет решить ключевых проблем страны, не сможет разрешить главных противоречий, объективно приведших к позору «застойного периода». Более того, фундаментализм апеллирует к той же логике потребительства, согласно которой при Брежневе-де «хоть что-то можно было купить», а при Сталине «был порядок».
Возникает естественный вопрос о том, чем такая логика отличается от логики потребительства, согласно которой колбасу можно получить лишь в случае демонтажа коммунистической идеологии, экономики и государственности. Неужели только тем, что хотя такая колбаса вкуснее, но брежневская — реальнее и что «лучше синица в руках, чем журавль в небе»?