Миранда повернулась к дочери и нахмурилась. - Почему ты спрашиваешь об этом?
- Это очевидно, - пожала плечами Кэссиди. - Ты дома. А еще нет и четырех.
- Неужели это так невероятно, что я скучала по вам двоим, что не могла дождаться встречи с вами?
Кэссиди уперла руки в бока. - Ты всегда говоришь, что “так много нужно сделать”, если возьмешь выходной.
Миранда улыбнулась. - Думаю, вы, девочки, просто слишком хорошо меня знаете. Я вообще не ходила в офис. Я просто немного поработала из дома, - объяснила она.
- У тебя болела голова? - спросила Кэролайн.
- Да, Боббси, совсем чуть-чуть. Теперь уже не болит. Почему бы вам не отнести свои сумки в комнаты и не заняться домашним заданием. Если закончите пораньше, может быть, позже мы сможем вместе посмотреть что-нибудь по телевизору, - сказала Миранда.
Пока девочки занимали свои места за кухонным столом, Миранда вспомнила слова молодого детектива. Будет казаться слишком легко вернуться к своей жизни, как будто ничего не произошло. Это то, что происходило? Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли, она пошла на кухню, чтобы начать разогревать ужин, приготовленный Карой.
В течение следующих трех дней Миранда боролась с желанием написать Андреа, отчасти потому, что не хотела признавать, что ей кто-то нужен, а отчасти потому, что, если она не будет разговаривать ни с ней, ни со Стивеном, она может притвориться, что этого никогда не было.
В среду вечером Миранда и Стивен усадили девочек и сказали им, что разводятся. Девочки восприняли это без особых эмоций, так как на самом деле никогда не были близки с ним. После того, как Стивен поднялся наверх, чтобы закончить сборы, Кэролайн наклонилась и прошептала на ухо Миранде, что, если ей будет одиноко ночью, она может прийти и поспать в ее постели. Это безмерно согрело сердце редактора, хотя она надеялась, что ей не придется принимать предложение дочери.
_____________
На следующей неделе синяки почти полностью исчезли, и в “Подиуме” все вернулось в норму. То есть никто не имел ни малейшего представления об эмоциональном состоянии главного редактора. В большинстве случаев даже сама Миранда чувствовала себя отрешенной от собственной жизни. Присутствие ее дочерей шло на пользу, но она всерьез начинала жалеть, что выгнала Стивена. По крайней мере, дома был бы еще один взрослый, с которым можно было поговорить, независимо от тона разговора.
Но во вторник утром все изменилось. Миранда и команда собрались в конференц-зале, чтобы провести мозговой штурм и начать планировать сентябрьский выпуск. Паника возникла из ниоткуда, как приливная волна в высохшем бассейне. Только что она кивала, пока Найджел черкал на доске возможные места съемок, а в следующее мгновение из глаз редактора полились слезы.
Глубоко смущенная, она отодвинула стул, схватила блокнот и телефон, выбежала из помещения и направилась прочь по коридору. Ей нужно было уйти. Она лихорадочно искала выход, или пустой офис, затем заметила дверь на лестницу. Она толкнула ее и побежала вниз по трем лестничным пролетам, пока не потеряла способность стоять. Ее ноги дрожали, и она просто соскользнула на пол на лестничной площадке. Она подняла глаза — никто за ней не гнался. Но все же ее сердце бешено колотилось. Не раздумывая, она достала телефон и позвонила Андреа Сакс.
- Доброе утро, Миранда, - ответила молодой детектив после первого гудка. - Чему я обязана таким удовольствием?
Миранда прижала руку ко рту, пытаясь сдержать рыдания.
- О нет, - тихо произнесла детектив. Она никогда не расскажет об этом пострадавшей женщине, но она ожидала, что та рано или поздно сломается, и на самом деле была удивлена, что это случилось так не скоро. - Миранда, сделай глубокий вдох. Сядь и откинь голову на спинку стула. Жаль, что меня нет рядом, чтобы держать тебя за руку, - сказала она.
- Мне… мне тоже, - прошептала редактор.
- Я буду говорить с тобой на линии столько, сколько тебе нужно, - заверила Энди. - Не торопись.- Несколько минут они просто молчали. Когда детектив, наконец, услышала, что дыхание женщины начало успокаиваться, она снова заговорила: - Миранда, ты в порядке?
- Не знаю, - ответила она. - Я… я не знаю, что случилось. Прости, что позвонила. Я просто … о боже, у тебя еще нет и семи часов. Должно быть, я разбудила тебя.
- Миранда, все в порядке. Я не спала. На самом деле, я сидела, читала газету с чашкой кофе, - сказала она. - Знаешь, я рада, что ты мне позвонила. Я думала о тебе всю неделю, - добавила она.
- Вот как?
- Да. Но я не хотела тебя беспокоить и просто подумала, что ты позвонишь сама, если тебе что-то понадобится.
Миранда поджала губы. Она не хотела ни в чем нуждаться.
- И я знаю, что ты вся такая независимая, - быстро добавила Энди, как будто увидела реакцию Миранды. - Я знаю, что ты способна справиться с этим самостоятельно. Я просто, ну, я просто рада, что ты позвонила.
Миранда глубоко вздохнула. - Я тоже.
- Ты на работе? - спросила Энди.
- Да. Я была на собрании, когда я… Мне пришлось уйти. Я просто убежала, и теперь я, - она сделала паузу, чтобы оглядеться, - очевидно, на лестнице. О боже, я не могу…
Энди слышала, как в голосе женщины нарастает паника. - Ты когда-нибудь поднималась по лестнице ради благотворительности?
- Нет.
- О, ну, мы сделали это здесь несколько месяцев назад, я и несколько парней из полиции. Мы поднялись примерно на три тысячи ступенек. Я имею в виду, это было ради благой цели, но я не могу сказать, что лестничные клетки очень интересны, - рассказывала она, пытаясь отвлечь женщину.
- Не могу не согласиться, и тут нет… окон.
Андреа рассмеялась и почувствовала облегчение, услышав, как женщина усмехнулась на другом конце провода. - Так вот, я работаю в полиции Лос-Анджелеса уже пять лет, сразу после колледжа, но я думаю, что наконец-то готова покончить с этой работой, - сказала Энди.
- Вот как? Значит, тебе всего… двадцать семь?
- Вообще-то, двадцать пять. В конце июля мне исполнится двадцать шесть. Я пропустила первый класс.
- А, понятно, - сказала Миранда. - Почему ты уходишь?
- Я знаю, это прозвучит глупо, но я никогда не хотела служить в полиции. Я хотела писать. Я изучала журналистику в университете, но в последний год учебы я просто не была готова писать новости. Мне нужно было что-то делать, что-то менять, понимаешь.
- Андреа, я бы сказала, что писать это и есть что-то делать…
- Теперь я это знаю. В то время я этого не понимала. Мне нужно было бороться с плохими парнями. Но теперь с меня хватит, и я готова к переменам.
- Что ж, это замечательно, - сказала Миранда. Она вздохнула и расслабилась, прислонившись к шершавой стене. - Я знаю, что нелегко менять карьеру. Если хочешь, я, помогу тебе получить несколько внештатных заданий или, может быть, договориться о нескольких собеседованиях в Нью-Йорке.
- О, я ценю это, Миранда, но я не хочу писать о моде и все такое. Я собиралась попытаться найти какую-нибудь местную газету или, может быть, журнал. В идеале я хотела бы сосредоточиться на глобальных социальных проблемах.
Миранда закатывает глаза. - Ну, очевидно, что ты не интересуешься модой, хотя ограниченный выпуск обуви “Док Maртенс” 1994 года заставил меня задуматься.
- Что? Подожди, откуда ты знаешь о Доке Мартенсе 1994 года? Они не в твоем стиле, - рассмеялась Энди.
Миранда усмехнулась. - Ты знаешь, кто я?
- Э-э … - детектив замолчала. - Это вопрос с подвохом? Ты говорила, что тебя зовут Миранда Пристли.
- Да, это верно. И ты хоть представляешь, кто такая Миранда Пристли?
- Ммм, - Энди стало не по себе. - Нет…а должна?