— Как по мне, проблема в том, что это второй раз, когда у вас возникают проблемы с оперативником Лопез за последние три месяца. Почему ей позволили продолжать в тот раз? Ее рассуждения и эмоциональная устойчивость не подходят для работы на миссиях.
Реветт стиснула зубы.
— Она подходит под наши стандарты. Она не ошиблась ни разу на тренировках.
— Класс или спортзал отличаются от миссии, — Алчидо пронзил меня взглядом. — Почему бы тебе не подождать в коридоре, пока мы решим, что с тобой делать, оперативник Лопез?
Это звучало как вопрос, но я слышала приказ.
В коридоре я прислонилась к стене, и ничто не отвлекало меня от растущей боли в груди.
Вскоре офицеры позвали меня. Они смотрели на меня с серьезными лицами.
— Оперативник Лопез, — сказала командующая Реветт. — Мы решили, что ваши действия не несли злого умысла, но вы не продумали последствия. Пока что вы отстранены от миссий. Вы продолжите тренироваться и исполнять долг Конфедерации, помогая уборке на базе, пока мы не поймем, что вы готовы вернуться к активному долгу.
Она опустила ладони на стол со стуком, что прогремел внутри меня.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Финн
Если что и могло помочь после избиения и проблем с друзьями, то это помощь другому человеку. Я сидел в кабинке в офисе, отвлекся от напряжения последних дней, хоть на миг. Не важно, что помогал я с глупостями.
— Работники строги насчет доступа, — сказал я в телефон. — Вы не получите разрешение на свободный доступ. Но, уверен, они подберут подходящие файлы по вашей просьбе. Я даже могу сам им позвонить, чтобы вас ждали.
— Большое спасибо, — сказал парень на другом конце. Мы говорили почти полчаса, в основном, о питомцах магов. Он исследовал то, как близко фольклор был к истине насчет фамильяров ведьм и колдунов. — Приятно понимать, с чего начать.
— Помните, что я не могу утверждать, что у них будут записи по этой теме, — сказал я. — Но мы храним много необычных данных, так что все может найтись. Если ничего не поможет, позвоните снова, мы подумаем вместе. Мне интересно услышать, что вы найдете.
— Если я напишу работу, то пришлю вам раннюю версию, — сказал бодро парень.
Я повесил трубку, и наставница, что следила за моей работой, остановилась рядом.
— Прошло неплохо, как по мне, — сказала она. — Ты умеешь говорить с ними.
Ее голос чуть дрогнул на «них». Она имела в виду простаков. Они были людьми, и я говорил с ними, как с другими людьми. Ее неудобство не отличалось от неудобства простаков, которых утешала мысль, что они говорили с магом, который не мог колдовать.
— Я стараюсь, — сказал я, этот ответ казался подходящим.
«Я хочу оставаться тут».
— Уже почти пять. Можешь собираться. Уверена, у тебя будет много дел на следующей смене.
Я вышел из здания бодрым, а потом замер при виде темно-серой Хонды неподалеку.
Это была машина папы. И в ней точно сидел папа. Кто-то еще его заметил? Я не получу уважения, если меня будут подбирать родители.
Я поспешил по дороге, решив пропасть из виду возможных будущих коллег как можно быстрее, а не возмущаться из-за его прибытия. Я сел на переднее пассажирское место, закрыл дверцу.
— Что ты тут делаешь? — спросил я.
Папа не замечал мой дискомфорт. Он завел двигатель и выехал на дорогу, а потом ответил:
— Я закончил работу раньше обычного, — сказал он. — Я думал, что помогу тебе сэкономить на такси. Я был в паре минут от тебя.
Все это было хорошо, будь это правдой. Но его оценивающий взгляд показывал, что визит был не простым. Хоть мне было семнадцать, магимедик, который принял меня, когда я убежал в местную больницу три дня назад, он настоял на звонке папе. Она проверила меня, чтобы убедиться, что Эри и ее друзья не оставили раны внутри, но она исцелила следы, которые я надеялся не показывать ему. Он прибыл, запыхавшись, бледный, так быстро, словно перенесся магией.
Побои испортили мне внешний вид, почти не навредив. Это быстро исправили. Полчаса чар, и я ощущал себя нормально, лишь немного боли оставалось в ушибленном ребре. Это не помешало папе поднять шум.
«Я упал, — сказал я. — Поскользнулся на лестнице и ударился лицом о дверь внизу. У меня просто две левые ноги!».
Он мне не поверил, и я не пытался придумать что-то правдоподобное. Не было сил. После вопросов он смирился, что, если что и произошло, я не сообщу ему.
И все же он оберегал меня. Если бы он мог закрывать меня ото всех опасностей, он так и делал бы.
Я простил его немного, когда он указал на стакан с пластиковой крышкой на подставке рядом со мной.