— Нет, — сказал я. — Просто верю, что шансы Лиги будут лучше, если я буду помогать. Слушай, глупо с моей стороны было думать, что я мог пережить революцию, не раскрыв свою связь с другой стороной. И я зря пытался. Ты поможешь мне вернуться в Лигу, а я клянусь, что сделаю все, чтобы свергнуть систему. Даже если придется пойти против дяди. Даже если я стану не просто разочарованием, но и предателем в глазах семьи. Больше от меня просить не выйдет.
Челюсть Кэллама двигалась. Он посмотрел на окно и обратно.
— Если мы сломаем систему и уберем определенные чары, ты расскажешь мне то, что я потерял?
Чары, что мешали говорить на определенные темы, мог убрать маг или тот, кто знал ключ. А вот память вернуть не удастся. Со временем могли вернуться фрагменты, потому экзаменаторы добавляли чары молчания, но то, что забрали у Кэллама, не вернется.
— Хорошо, — сказал я. — Если ты этого хочешь.
Я протянул руку. Кэллам задумался на миг, а потом резко пожал ее.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Рочио
В подвале воняло плесенью и средством для уборки. Тусклый свет мерцал. А еще меня назначили убирать после ночной смены, так что тут было одиноко.
Я оторвала взгляд от стены, которую терла губкой, и увидела, как ко мне идут четыре фигуры. Я хотела, чтобы тут оставалось одиноко. Группу вел Брандт, за ним была пара юных оперативников, Тоня плелась сзади, словно не знала, хотела ли быть здесь, но и не хотела упустить шоу. В чем дело?
Я отвернулась от них, опустила губку в ведро и принялась за очередное пятно грязи на стене. Это место не использовали почти тридцать лет. После каждой смены я шла прямиком в душ.
— Неплохо ты тут устроилась, — сказала одна из ребят Брандта. — Вокруг нет террористов или снарядов магии.
— Может, она специально налажала, чтобы уйти от работы Чемпиона, — сказал парень рядом с ней.
— Жаль, Стравос пришлось пожертвовать из-за этого, — сказал Брандт.
Он знал, как ударить низко. Я подавила гримасу, не хотела привлекать их внимание. Этого они хотели, да? Повеселиться, ощутить силу надо мной перед столкновением с настоящими врагами, которые могли дать отпор. Мне хватило такого отношения от простаков в школе.
«Не опускай головы, не радуй их, — говорил мне Хави. — Мы знаем, что мы лучше них».
Я не ощущала себя лучше них. Я так старалась, но не справилась.
Магия должна была выбрать другого, потому что я не справлялась.
Тоня провела рукой по волосам.
— Ладно вам. Если будете просто издеваться над ней, я спать.
Брандт прислонился к стене, которую я только помыла, и склонил голову ко мне.
— Мне просто интересно, есть ли ей дело до того, что делают идиоты сверху. Она всегда говорила громко, что «помогает магии».
— Не просто говорила, — тихо сказала я. — И я лучше буду на миссиях, чем делать это. Если знаете, как это сделать, я слушаю.
Он покачал головой.
— Нет, ты еще не достаточно разозлилась. Ты будешь верна только себе, когда все рухнет.
Я посмотрела на него, не совладав с эмоциями.
— Кто бы говорил о верности.
Брандт хмуро посмотрел на меня.
— Я верен, дитя. Верен этому отряду, людям, застрявшим тут, как мы, потому что это лучшая семья для многих из нас. Я за всех, кто помогает мне. С одной стороны давят простаки, с другой — мятежники, и мы не выживем, если не будем прикрывать друг друга… и если ты не перестанешь заниматься ерундой, будто жизнь террориста важнее наших.
Я смотрела на него. Он видел в таком свете мои поступки? Конечно, он меня ненавидел.
— Я пыталась поступать правильно, — сказала я, хоть слова звучали слабо. — Для всех. Но важнее всего — для нас. Я не думала…
— Да. Ты не думала, что рискуешь жизнями из-за своих глупых идей. Так чего злиться?
— Она, наверное, даже не знает, что мы злимся, — сказала Тоня. Она вдохнула сквозь зубы и подняла голову. — Офицеры получили данные с последних миссий. Они получили адреса нескольких важных мест для Борцов и Достойных. Мы должны отправиться на большую миссию и взорвать их.
— Это самоубийство, — буркнула девушка младше.
Желудок сжался. Один большой удар, этого офицеры хотели все время. Этого хотело правительство простаков от Конфеда. Нас отправят сделать это.
Магия дрожала вокруг меня.
— Сейчас? — сказала я сдавленно.
— Через неделю, — сказал Брандт. — Сначала нас заставят проверить еще пару наводок. Убедиться, что мы нападем везде в лучшее время. Мы или сломаем сети террористов, или умрем, пытаясь. Это если мы послушаемся. Ты же хочешь остановить это? Это ведь слишком «разрушительно»?