— Это важное дело международной безопасности, — сказала она. — Пожалуйста. У нас есть информация о нападении, которое приписали себе Достойные.
Женщина стиснула зубы, но вытащила телефон. После пары слов и мучительного ожидания она отдала телефон Рочио.
— Он слушает.
Рочио ходила к окну и обратно, пока говорила с секретарем защиты. Он послал ей стража. Женщина защищала Рочио или была надзирателем?
Волосы Рочио дрожали у ее спины, но не совпадали с ее движениями. Край ее куртки шуршал. Как сильно магия впивалась в нее, что я мог видеть эффект своими глазами? Мне было не по себе.
Разговор проходил неплохо. Когда Рочио отдала телефон стражу, ее лицо было расслабленным. Но она обняла себя, а потом заговорила:
— Все хорошо. Не знаю, почему магия в ужасе, но не из-за этого. Он сказал, что придерживается обещания, и они знают, что видео — ложь. Похоже, Достойные часто заявляют, что разрушительные события — их рук дело, и используют это для своих целей. Там…
Зловещий треск, как во время фейерверков Четвертого июля, пронзил окно. За стеклом вспыхивал магический свет возле здания Конфеда дальше по улице. Оно содрогнулось, и стены рухнули. Тонны камня и стали рухнули в облаке пыли, гул сотряс землю, задел и больницу.
Я не дышал. Крики звенели на улице внизу. Пыль поднималась над обломками, жуткая маска сияла в центре облака, обрамленная кругом пылающих красных слов. Это я видел и на видео террористов.
Они нападали на самом деле.
Рочио присела на корточки, сжала голову руками, волосы летали вокруг нее.
— Нет, нет, нет, — кричала она. А потом ее голос потерялся в грохоте вокруг нас, таком громком, что у меня зазвенело в ушах.
Звучало почти как магия, но я не должен был ее слышать. А этот шум я слышал так же, как простак. Он бушевал, как буря.
Сила хлестала по окнам перед нами так, что на стекле появилась трещина. Все в приемном покое отпрянули с воплями и оханьем. Мои родители увели тетю за кресло, укрываясь там.
Здание, что виднелось напротив, треснуло. Гудели сигнализации. Дым поднимался в небе откуда-то вдали. Сила снова ударила по окнам, трещины росли.
Маги-бандиты воспользовались ходом Эри не так, как все ожидали, и теперь магия злилась. Я опустился рядом с Рочио, сжал ее плечо, и воспоминания прошлых месяцев соединились в ряд с шипами.
Опаленная кожа Марка. Лозы экзамена убивают девушку, пока она кричит. Рана, которую я оставил на бедре Кэллама. Мое избитое лицо и ребра от рук Эри, рана на виске от полиции простаков. Грудь дяди Реймонда, пробитая куском мрамора. Террористы, взорвавшие здание Конфеда.
Мы думали, что победили, но этого было мало. Не хватило, чтобы подавить всю боль и гнев, которые накопил мир.
Мы били со всех сторон снова и снова, а теперь клей, что соединял наш мир, был разорван. Магия визжала. Рочио содрогалась. Я притянул ее к себе, прижал ладонь к ее щеке и смотрел в ее глаза. Она смотрела на меня, лицо стало болезненно серым. Она сжала мою ладонь.
— Я не могу это остановить, — голос Рочио дрожал, словно она верила, что должна была совладать с дикой и сильной раненой сущностью, что бушевала в нашем городе.
— Тогда нам нужно пережить это, — сказал я. — Ты… можешь колдовать? Людям внизу нужна помощь…
Она вскинула голову, в глазах горела решимость, которую я в ней так любил.
— Даже если я не могу колдовать, я сделаю все, что смогу.
Она переплела пальцы с моими. Мы поднялись на ноги. Рука об руку мы побежали по лестнице к хаосу внизу, решив отдать все, что могли.