Елена жалостливо поджала губы и качнула головой.
- Идём, дорогая.
Она взяла её под руку, чтобы девушка не упала, однако едва успев сделать шаг в сторону, колени Холмс тут же подогнулись, и она едва не свалилась.
Приглашений или просьб Примо ждать не стал – подхватил девушку на руки и понёс в сторону резиденции, чтобы за ней присмотрели, пока он будет отсутствовать.
Триш слабо обняла мужчину за шею и, доверительно прижавшись щекой к его груди, наконец-то расслабилась и закрыла глаза, позволяя себе отдохнуть ещё немного. Она, по непонятным на то причинам, всей душой верила в то, что теперь, когда Джотто был здесь и обо всём знал, можно было не мучить себя и дальше.
Сам Примо тем временем, лишь бросив взгляд на бледное и измученное стрессом лицо колдуньи, мученически вздохнул: пусть его план и проходил именно так, как он и задумывал, видеть девушку в таком состоянии всё равно было невыносимо.
Он осторожно уложил ведьму на постель в своей спальне, пальцами убрал взмокшую, налипшую на лицо чёлку и, бросив короткий взгляд в сторону Елены, присевшей на край кровати с противоположной стороны, полностью вверил заботу о Холмс ей.
Дочь принца с пониманием во взгляде посмотрела на суровое выражение потемневшего от нескрываемого гнева лица мужчины. Она знала, что Джотто шёл не на переговоры. И раз в этом случае ему понадобилась помощь Алауди и Деймона, можно было даже не сомневаться – дело серьёзное.
До того, как он вышел за дверь, перед этим удивительно нежно поцеловав задремавшую от истощения Триш в лоб, Елена взяла тонкую, холодную ладонь ведьмы в свои руки, прижалась к ним лбом, моля всех богов о выздоровлении девушки, и сказала:
- Я понятия не имею, что ты задумал, но пожалуйста, сделай всё возможное, чтобы тот, из-за кого она сейчас в таком состоянии, получил по заслугам.
Напоследок Джотто проверил пистолет, покоившийся в кобуре под левым плечом и, обернувшись всего лишь на одно короткое мгновение, утвердительно кивнул.
- Позаботься о ней, - сказал он и дверь с негромким хлопком закрылась за его спиной.
Мужчина знал – его рука не дрогнет, когда нужно будет пустить пулю и лишить Джозефа Остина его жалкой жизни.
В тот вечер, когда фамильяр Триш наведался к нему в кабинет и узнал о встрече ведьмы с охотником, он задал вопрос – что нужно сделать, чтобы ведьма осталась в живых.
Рено ответил ему незамедлительно. Но хитро, словно проверял.
И Примо прошёл этот тест без каких-либо упрёков и замечаний.
Триш не хотела никого убивать – она не была создана для того, чтобы отнимать чьи-то жизни. Для неё чужая кровь на собственных руках бы стала глубокой психологической травмой – ещё одним незаживающим шрамом на исполосованной душе.
Джотто для неё такой жизни не желал – изначально был готов стать убийцей, несмотря на то, что раньше бы непременно задумался над этим и сто раз пересмотрел своё решение.
Но сейчас… ради жизни любимой женщины ему было не совестно убить кого-то и не зазорно умереть за неё самому.
- Всё закончится быстрее, чем ты откроешь глаза.
Он действительно безо всяких сомнений любил Триш.
========== Часть двадцать девятая. Перевёрнутый рай (глава первая). ==========
I.
Мысли путались и тело било дрожью, словно в лихорадке. Нестерпимый холод сменялся удушливым, зыбким жаром, который почти сжигал лёгкие и хватал за горло цепкими невидимыми пальцами. Каждый вдох давался с огромным трудом, словно на грудь свалили груду кирпичей.
Убей.
То лицо с самодовольной, победоносной улыбкой охотника, уже почти расправившегося со своей жертвой, возникало синхронно с тем, как сознание, словно стрелой, пронзало это ужасное слово, перечёркивая огромным горизонтальным чернильным пятном все остальные мысли в голове.
Нечто мерзкое и отвратительное рвалось из самого тёмного уголка души: насквозь пропитавшееся чем-то угольно-чёрным и нёсшее вместе с собой смрад жгучей ненависти и прогорклого желания разодрать на куски.
Убей его.
Уже порядком изогнутые прутья воображаемой клетки, в которой была заперта эта чернота, натужно трещали и скрипели: каждое слово будто являлось ударом, от которого сталь уродливо кривилась и делала проём всё шире.
Убей!
Кровь в жилах полнилась страхом и отчаянием от одного лишь взгляда на это чудовище, которое тянуло свою чёрную, покрытую струпьями и нарывами руку в попытках дотянуться до неё – до Триш.
Съёжившаяся в самом углу несоизмеримо маленького импровизированного помещения ведьма изо всех сил закрывала голову руками и прижимала колени к груди, отвергая любую попытку своего внутреннего демона завладеть её сознанием и телом.
Он угроза – убей же его!
Один из прутьев с громким и мерзким скрипом разломался надвое и половинки изогнулись в направлении девушки, которая, оставшись беззащитной перед собственным страхом, смогла лишь закричать.
Отяжелевшее тело отказывалось двигаться с места.
А уродливые, костлявые и крючковатые пальцы тем временем почти коснулись её белой дрожащей от ужаса, словно от жгучего мороза, руки.
Разорви его на части…
Дотронувшиеся до её кисти, мерзкие, липкие и холодные пальцы подняли волну невероятного отвращения, а вкрадчивый шёпот, будто искра, положил начало неконтролируемому гневу.
- Нет! Оставь меня! Я… Я…
Весь мир вокруг слился в единое бесформенное пятно и потемнел.
II.
- … Я не убийца!
Она закричала, но голос на последнем слоге сорвался, став не более, чем противной слуху фистулой.
Сжавшиеся в один липкий комок, внутренние органы словно перемолотила огромная мясорубка.
Дышать было невыносимо тяжело и больно, как будто лёгкие до отказа наполнились солёной водой.
Триш закрыла лицо обеими руками и попыталась привести своё дыхание в норму, что получилось кое-как и далеко не с первого раза.
- Сон. Это был всего лишь сон…
Ведьма крепко сжала рубашку на своей груди – в том месте, где прямо сейчас, в этот момент, в безжалостном, неумолимом огне сгорала какая-то важная часть сердца и души.
Её лицо: глаза, щёки, губы – всё это было мокрым от слёз, которые до сих пор крупными градинами струились вниз, к подбородку, и падали на грудь.
Девушка обернулась – подушка тоже была потемневшей от солёной влаги: слёз и холодного пота.
Пальцами зачесав волосы назад, чтобы убрать с глаз слипшуюся чёлку, Триш громко шмыгнула носом и утёрла щёки тыльной стороной ладони. Синхронно с этим она выдохнула и почувствовала, что понемногу внутри всё начало возвращаться на свои места.
Сердце больше не билось так гулко и грузно, но удары об грудную клетку всё же не были равномерными и никак не получалось вернуть своё прежнее более-менее уравновешенное состояние.
Проведя рукой по шее под волосами, Терри ничуть не удивилась, но почувствовала отвращение к себе. Всё тело было мокрым от холодного пота, и одежда неприятно липла к телу.
Ведьма поднялась с постели, стараясь сильно не шуметь.
Только после того, как она оказалась в самом центре комнаты, стоя босыми ногами на мягком ковре, Холмс наконец-то поняла, что помещение было ей абсолютно не знакомо, однако то, что окружающая обстановка очень сильно напоминала интерьер гостевых комнат в резиденции немного успокоило её.
Весьма бездумно приоткрыв первую попавшуюся дверь, Холмс с заметным облегчением и удовлетворением своего любопытства обнаружила хорошо знакомый коридор особняка Вонголы, после чего закрыла дверь и направилась к другой – той, что по её догадкам вела в ванную комнату.
Ей нестерпимо хотелось вымыть себя, потому что то отвратительное прикосновение всё ещё беспокоило её запястье своим мерзостным зудом.
Набирая воду в ванной, Триш поймала себя на том, что стоило ей вспомнить тот дурной, тошнотворный сон, как она стала расцарапывать свою руку. И когда ведьма опомнилась, то под ногтями уже застряли кусочки кожи, а по пальцам стекала кровь.