На самом деле, внутреннее ощущение абсолютной абсурдности сложившейся ситуации никак не могло её не беспокоить и очень сильно играло на нервах в дополнение к тому волнению, оставшемуся после неприятного сна.
Машинально схватившись за разодранное запястье, Терри отошла обратно на балкон и села на парапет, свесив вниз босые ноги. Несмотря на ветер и лёгкую одежду, ей совсем не было холодно. Скорее даже всё было наоборот – удивительно хорошо.
- Я ничего не понимаю, - она подняла голову и сбитым с толку взглядом посмотрела на Примо, который молчаливой тенью последовал за ней и встал рядом, поставив ладони на мраморную балюстраду. – У меня так много вопросов, а я даже не знаю, с которого начать и ответишь ли ты мне честно. В голове всё смешалось. Всего три дня назад меня хотели убить в доме Алауди, но сейчас я спокойно просыпаюсь и говорю с тобой, как ни в чём ни бывало… - закрыв лицо ладонями, Триш шумно выдохнула через рот. – Ой, какой же всё это абсурд.
«В порядке ли Алауди?», «Что произошло с охотником?», «Почему Рено обернулся человеком, не посоветовавшись с Триш об этом, ведь эта магия отнимает основательное количество маны?», «Безопасно ли теперь ходить по улицам города?», «По какой причине запас маны восстановился так быстро?» - это была лишь малая часть тех вопросов, которые стали планомерно всплывать в сознаний колдуньи, стоило ей лишь в полной мере осознать, что прошло уже так много времени, а её до сих пор никто не попытался убить.
Однако она не решалась задать ни один из них – все умные и дельные вещи и мысли, которые появились в её голове, попрятались в один момент, едва Холмс увидела взгляд Джотто.
Триш хорошо знала взгляд, подобный этому – в точности такие же глаза были у её аввы, стоило тому вернуться со своей второй «работы». Оледенелый отстранённый, словно в попытке полностью заглушить эмоции, чтобы чувство вины не сожрало сердце и душу.
Джотто опустил голову, устремив взгляд на свои оцарапанные пальцы, и уголок его губ дёрнулся вверх в усмешке. В каком-то роде такой же, как и всегда, но в то же время слишком зловещей – Триш она испугала и отозвалась ледяным уколом с последующим замиранием сердца.
Ведьма заметно занервничала, и прежде чем осознала это, она уже скребла ногтями незажившие царапины на запястье.
Возможно то, что случилось, пока она была лишена возможности контролировать ситуацию, изменило его намного сильнее, чем казалось Елене и всем тем, кто знал Примо достаточно хорошо.
То самое ощущение «неправильного» и «абсурдного», беспокоившее Холмс – она была в этом уверена, как никогда раньше – было не следствием многочисленных вопросов и самого положения ведьмы.
Оно исходило от самого Джотто.
Триш потянулась к его лицу рукой и, мягко коснувшись щеки, когда мужчина поднял на неё удивлённый взгляд, прислонилась своим лбом к его.
- Что с тобой стало? – ведьма придвинулась ещё ближе и крепко обняла Примо за шею. Молчание с его стороны напугало её ещё сильнее. – Прошу тебя, не поступай со мной так же, как и авва… Если есть что-то, что тревожит, тяготит или же пугает тебя – скажи мне.
Несмотря на всё своё здравомыслие и на то решение абстрагироваться от чувств к нему, которое далось ей так тяжело и обернулось целой ночью безутешного плача, в конечном итоге Триш с треском провалилась: не смогла сделать этого – ей становилось больно почти физически – она была попросту не в силах заставить себя обособиться от этого мужчины и стать ему чужой.
В её душе впервые в жизни зародилось это первостепенное и самое искреннее желание – создать собственную семью.
Стать настоящей поддержкой, опорой и тем человеком, к которому хочется возвращаться снова и снова.
Возможно и Триш любила Джотто так же сильно, как он любил её.
Прямо сейчас – в этот момент – конкретного названия тому чувству, которое насквозь прошивало её до нервной дрожи в коленях и слёз, она дать не могла.
Это было нечто, ощущавшееся ею гораздо сильнее, острее и лучше, чем просто «любовь».
========== Часть тридцатая. Мне не больно. ==========
- … Что бы ни говорили пессимисты, земля все же совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима.
Умиротворённо улыбнувшись, Триш с невиданным прежде спокойствием посмотрела на распахнутые настежь балконные двери, за которыми мир погрузился в дремоту позднего вечера. Это было то самое прекрасное время суток, когда было ещё слишком рано для того, чтобы ложиться спать до утра, но и уже слишком поздно для прогулок с целью любованием закатного солнца.
- Откуда ты это взяла? – словно перенимая чувства ведьмы, с почти тождественным её собственному спокойствию, безмятежно спросил Джотто.
Он лежал в своей кровати рядом с Терри, положив голову на её колени и крепко держа её за руку, словно тем самым убеждая самого себя в том, что она больше не пропадёт и не сбежит от него.
- Это цитата из моего любимого романа, - Холмс плавно перебирала пальцами мягкие золотистые пряди, борясь с собственным желанием прилечь рядом, чтобы обнять мужчину. Она вспомнила, как однажды им довелось обсудить тему её предпочтений в литературе и с негромким смешком добавила: - Пожалуй – единственное серьёзное произведение, которое я прочла за всю свою жизнь.
- О чём эта история? – Примо слега повернул голову и открыл глаза, чтобы ещё раз обвести любовным взглядом лицо девушки, которое сейчас было направлено на кривую полоску тени от оконной рамы на полу.
Триш нерасторопно провела пальцами по его щеке и её веки медленно сомкнулись, от чего длинные ресницы бросили маленькие тени на бледные щёки, казавшиеся совсем белыми в свете бледно-голубой луны.
- Сложно сказать, - совсем негромко произнесла ведьма. - Кажется, что она обо всём на свете. В этой книге одна история совмещает две других – абсолютно разных, которые сливаются лишь в самом конце: одна – философские взгляды двух разных людей на один и тот же мир. А другая… - она сперва замялась, подбирая подходящие слова для того, чтобы передать суть. Но безнадёжно и безукоризненно назвав себя слишком глупой для этого, сказала то, что было у неё в голове с самого начала: - … Другая о дьяволе и о любви, в которой люди не заслужили света, но заслужили… покой.
Впервые Терри прочла этот роман, когда пошла в школу: на тот момент девушке было, кажется, шестнадцать. Она нашла его по неказистой, совсем невыразительной обложке, которая, впрочем, так сильно выделяла эту книгу из множества других – с яркими и привлекательными переплётами. Сперва история казалась затянутой и была скучна, но постепенно колдунья влюблялась в те миры, что создал писатель, поэтому стала перечитывать этот роман снова и снова.
И даже спустя годы, когда ей выдавалось свободная минутка, Триш с удовольствием занимала себя чтением той самой: старой, потрёпанной временем книги, которую когда-то откопала среди всех остальных – новых и малозахватывающих.
- … Как она называлась? Эта история, - Джотто погладил ладонь девушки, отвлекая её от воспоминаний о её первой встрече с романом.
- «Мастер и Маргарита».
Произведение, которое было вполне способно за одну бессонную ночь перевернуть мировоззрение человека настолько, что угол обзора на многие виденные им вещи мог запросто поменять градус или же вообще встать вверх тормашками.
Триш была так сильно влюблена в этот роман, что практически запомнила его наизусть, несмотря на то, что с памятью у неё, в связи с абсолютным нежеланием тренировать её, были огромные трудности.
- Мне доведётся её когда-нибудь прочесть?
- С условием, что доживёшь до глубокой старости, - Триш лениво разомкнула веки и наконец-то посмотрела на мужчину, не переставая улыбаться мягко и чуточку насмешливо. – В здравом уме.