Убедившись в реальности собственных ощущений, Триш стала воспринимать происходившее более спокойно и осознанно. Она даже улыбнулась – ведь подделать эти, до ноющей боли в подреберье знакомые, чувства подделать не смог бы даже такой искусный иллюзионист, как Деймон.
- Ну же, дочка. Скоро ведь будет уже семь лет, как мы расстались, - Холмс раскинул руки в стороны, призывая своё чадо обнять себя.
На этот раз Патрисия не колебалась ни секунды – она с радостью угодила в любящие медвежьи объятия отца, лицом вжимаясь в крепкую грудь и цепляясь немеющими пальцами за плечи.
- Тяжело тебе пришлось, детка? – ласково поглаживая своё дитя по голове, спросил Освальд, в ответ получив жест отрицания.
Триш просто так невообразимо сильно скучала по нему все эти годы. Ей столько хотелось рассказать и спросить. Заявить, как не доставало его внимания, любви, поддержки и советов. Но сейчас, когда любимый аввочка наконец-то появился, все мысли и вопросы ушли куда-то на задний план, став ненужным реквизитом, достойным лишь кладовой с остальным мусором.
От отца пахло хризантемами – прямо как в тот день, когда его гроб был сплошь и рядом усеян самыми белоснежными цветками. Триш с упоением вдыхала этот аромат и теснее прижималась к Освальду, словно пытаясь впитать в себя как можно больше его тепла и запаха.
- Не тяжело, - голос зазвенел от слёз. – Одиноко. Я очень сильно скучала по тебе, папа.
Опечаленно вздохнув, мужчина звонко поцеловал свою взрослую дочь в макушку.
- Я знаю, родная, - на выдохе произнёс он. – Мне так жаль, что я оставил тебя в таком юном возрасте. И тем не менее я горд, что смог защитить тебя в тот день… Зато теперь посмотри, какой прекрасной и сильной ты стала. Все друзья завидуют, что у меня такая дочь – есть, чем похвастаться.
- Ты ничуть не изменился, Освальд, - девушка несильно стукнула его рукой по плечу.
- Я мертвец, милая, - мужчина озорно подвигал бровями. - Нам чертовски трудно перевоспитать себя.
В груди Патрисии затаилась щемящая, тоскливая боль.
Триш знала, что авва был мёртв и осознавала это вполне чётко, однако его присутствие рядом с ней, живые объятия, и ничуть не переменившиеся характер и внешность, которые шли вразрез с жестокой действительностью, подминали под себя весь реализм.
- Хотя я, если честно, нисколько в тебе не сомневался. Ты даже мужчину себе выбрала правильного, - ничуть не наигранно, но невероятно хвастливо похвалил ведьму её отец. – Я полностью одобряю твой выбор. Ты с ним и его семьёй, как у Христа за пазухой, поэтому мне даже беспокоиться не стоит.
- Папа, мы теперь будем говорить о Джотто и всей первой Вонголе? – выразительно выгнув левую бровь, поинтересовалась Терри, отстранившись от мужчины и вернувшись в свою исходную позицию, при этом держа пальцы аввы в своих ладонях.
- Во времени мы немного ограничены, так что только самое важное – ты же знаешь, что от секса без защиты дети рождаются?
Колдунья снисходительно покачала головой и фыркнула от смеха. Ни дать, ни взять – типичный Освальд.
- Опустим эту тему: я девочка взрослая… Лучше скажи мне – тебе хорошо? Ну, не на Земле, - ведьма украдкой осмотрелась по сторонам, беспомощно выискивая подходящую ассоциацию для места, в котором сейчас могла крутиться душа её аввы.
- Забавный вопрос, - насмешливо хмыкнул Освальд. На самом деле вопрос был до жути глупым, но к подобным неумным вещам мужчина давно привык – он знал, как трудно Терри давалось хотя бы просто поддерживать свои извилины в их первозданном состоянии и не давать им распрямиться. Не по-отечески, но что поделать? Умственные способности Триш всегда желали оставлять лучшего. - Вообще, везде хорошо, где нас нет, малышка.
Ведьма кивнула – что верно, то верно.
- Я наблюдал за тобой, Терри-Триш, - мужчина задумчиво поскрёб гладко выбритый подбородок. – Надо заметить – несмотря ни на что, ты всё же похожа на Маргариту.
- Чем это? – удивилась ведьма. О гадком и ничуть не милом характере Бе́ргер она была лишь наслышана от своего отца.
- А вы обе умудряетесь в неприятности попадать, ничего толком для этого не делая, - бесстрастно пожал плечами Холмс.
Колдунья закатила глаза, мол: «да-да, я прекрасно об этом знаю».
Но опять же – и не поспоришь ведь вообще.
- Скажи, пап… что бы сделал на моём месте ты? – Патрисия смяла пальцами тонкую шифоновую юбку.
Освальд вздохнул – тяжко-тяжко так. Столько лет его дочь пожила уже на этом свете, столько всего повидала и пережила, а уму-разуму всё никак не научится.
- Милая, скажи мне, чему я тебя учил? – снисходительно и ласково, будто пытался объясниться с дитём неразумным, спросил авва. - … Нет, не так – что я тебе сказал в последний раз, когда мы виделись?
Ведьма крепко призадумалась. Отец научил её невообразимому количеству вещей. Коротко говоря он научил её жизни, поэтому определить что-то конкретное было невероятно сложно.
- Эм… ты сказал, чтобы я никогда не признавалась мужчинам в своих чувствах. По крайней мере первая, - спустя некоторый промежуток вдумчивых размышлений, отозвалась девушка. – Потому что они от этого хиреют.
Мужчина сперва удивлённо поморгал и затем закатился раскатистым хохотом.
- Конечно я говорил такое, но… - сквозь смех продавил он слова. - … Всё же, согласись, это нашему делу никак не поможет.
Триш потупила взгляд – ей нечего было сказать.
- Детка, я уже учил тебя этому много раз – но повторил это и тогда: в своей жизни любой выбор делаешь ты сама. Ты должна поступать так, как велит тебе то, что находится вот здесь, - он показал рукой на грудную клетку Терри, в ту сторону, с которой в бешеном, чрезвычайно волнительном темпе глухо рокотало сердце. – Лишь помогая себе тем, что есть здесь, - указательный палец плавно коснулся виска ведьмы. – Но ни в коем случае не давая этому завладеть всеми твоими чувствами.
Освальд постоянно наблюдал за всеми поступками и выборами Триш и изредка огорчался, когда она, вместо того, чтобы принять то решение, которое диктовало ей собственное желание, делала совершенно иной выбор, руководствуясь примером и словами своего отца.
Он мечтал, чтобы она наконец освободилась от его влияния и зажила той жизнью, в которой смогла бы учиться на собственных ошибках, а не оправдывала свои поступки и слова фразой: «Авва всегда говорил…».
А сейчас, встретив Вонголу, Терри наконец-то начала взрослеть и понимать, что мир вокруг заповедей аввы не вращался и истиной в последней инстанции их не делал. Советы на то и советы – чтобы просто принимать их во внимание, но действовать согласно своему укладу.
- Поэтому, Терри-Триш… - Освальд поднял глаза, чтобы сказать это дочери, глядя ей в глаза, демонстрируя всю важность своих слов… и тут же забыл об этом. - Маленькая чертовка – ты провела меня.
Ведьма шкодливо улыбнулась и кивнула.
- Я хотела услышать это ещё раз, - ничуть не виновато изрекла она.
Она уже всё знала и понимала. Холмс ошибался – его дочь сильно выросла и повзрослела.
- Это ещё раз доказывает, что я тебя хорошо воспитал, - удовлетворённо кивнул он, потянувшись к голове Триш и по-отечески ласково растрепав ей волосы, вызвав у колдуньи тихий смешок. – … Но, детка, мне разрешили прийти сюда не просто так. Клото решила, что предупредить тебя должен именно я.
С недоумением нахмурив брови так похоже на то, как это делал сам Освальд, Терри с очевидным непониманием взглянула на отца. Она была так обрадована его появлению, что даже не задумалась о причинах, по которым капризная Мойра пустила Холмса на встречу с дочерью. Ей казалось, что высшие инстанции соизволили дать ведьме небольшое поощрение.
- Это конец, Терри-Триш. Твоё испытание закончится сегодня.
Пусть мужчина и не стремился к этому, предупреждение всё равно получилось зловещим само по себе.
Поначалу Триш подумала, что ослышалась или неправильно поняла, поэтому сочла нужным уточнить:
- То есть? Конец какого испытания?
- Постарайся, детка – это последний рывок, - Освальд поднялся на ноги и помог встать Патрисии. – Сегодня. Дай человеку ту жизнь, которую у него отняли.