Как и тогда, они на несколько дней про меня забыли. Мне казалось, что я сижу тут уже как минимум месяц. Тут было ужасно душно и тело то и дело покрывалось холодным потом, в попытке охладиться. Иногда я вставала, чтобы размять мышцы, и каждый раз меня передергивало от вида содержимого комнаты. Мне начало казаться, что предметы двигаются, подбираясь ко мне ближе, как только я отворачивалась. Кажется, я медленно начала сходить с ума.
Поэтому я старалась не спать, меня мучила жажда и голова казал была из свинца, а еще бок все сильнее болел день ото дня, иногда я даже вздохнуть боялась. Хотя отек на щеке стал спадать…
Я резко вздернула головой, понимая, что задремала, меня трясло как в лихорадке, тело горело огнем, но тут не чем было накрыться, только деревянный пол и стена из бетона. Я так устала, мне хотелось просто прилечь хоть на секундочку и закрыть уставшие от бодрствования глаза. Вещи вроде вели себя спокойно, я зорко осмотрела всю комнату, но они оставались на своих местах, и я все-таки уступила своему телу, прилегла на доски. Хотелось свернуться клубочком, но адская боль в боку не давала. Рискнув прикрыть глаза, я почувствовала, как сильно они устали, тело продолжала сотрясать дрожь, пробегая волнами по телу. Вдруг послышался скрежет, и я большим усилием заставила себя разомкнуть веки, посмотрела на комнату: все было на своих местах и все та же тишина вокруг. От болезненного вздоха меня пробил кашель, закрывая рукой рот, я сплюнула слюну и широко раскрыла глаза, так как это была вовсе не слюна, а кровь.
Вид собственной крови почему-то успокаивал меня. Вытерев рот, я опустила голову на доски.
«Значит, скоро все закончится, я останусь в мире и покое», — пронеслось в моих мыслях. Разом стало все равно на двигающиеся жуткие вещи в комнате, на побои, на мою жизнь в целом. Я с наслаждением закрыла глаза, надеясь, что они больше никогда не откроются, потому что дико устала и хотела только одного — спать…
Я не слышала, как открылась дверь, как кто-то сел возле меня, но слова доходили до меня очень медленно и почти не понятно. Мою ногу освободили из тисков цепи, и я почувствовала, что как будто взмыла в воздух, и тут сознание все же покинуло меня.
Я вновь выплыла из небытия, но глаза не открывала. До меня доходили обрывки разговора, хотя это был скорее крик. Тот, кто говорил, был очень зол.
— Дин, ты вдруг резко стал идиотом? Что я приказал тебе с ней сделать?
В ответ я услышала лишь неразборчивое мычание.
— Я просил проучить ее, а ты, ублюдок, что сотворил с ней? А?!
Сознание вновь стало ускользать от меня, но я силилась не отключаться, пытаясь услышать продолжение разговора. И мне это даже удалось ненадолго.
— Ты понимаешь, что если сейчас она сдохнет, то я лишусь денег? — спросил голос, и до меня только потом дошло, что это был Чед. — Эти деньги я спрошу с тебя. Будешь за место нее шлюхой работать, подставляя свой белый зад.
— Но, шеф, я же… — протянул Дин.
— Заткнись, сын шлюхи, — прорычал мужчина, — и убирайся, пока я не пришиб тебя на месте.
Послышались быстрые удаляющиеся шаги, а потом им навстречу еще одни.
— Генри, спасибо, что так оперативно приехал, для тебя работка есть, — произнес Чед, и его голос хоть и дрожал от злости, но все же тон, которым он обращался к новому человеку, был скорее дружеский.
— Ты сказал, что это срочно, так что меньше слов, больше дела. Что тут случилось? — произнес мягкий приятный голос, и мне на миг показалось, что это мой отец.
У него тоже был красивый голос, но сознание вновь затягивало меня в темную пучину, и в этот раз я подчинилась ему. Услышав напоследок обрывок фразы:
— Да нашел новенькую девчонку в крови сегодня… Повредил ей что-то, видимо…
Что было дальше, я уже не знала.
Как же я устала от того, что, когда приходила в сознание, понятия не имела, где окажусь на этот раз! Сейчас у меня была надежда на то, что я умерла и попала в рай или ад, думаю, уже неважно, лишь бы только больше не жить. Но увы, когда открыла глаза, я поняла, что все же жива.
Я лежала на кровати в комнате, которую мне выделили, голова была немного тяжелой, но в остальном, вроде бы, все было нормально. Впервые мое тело не болело, но было немного тяжело дышать. Мои ребра были перевязаны эластичным бандажом.
Повернув голову, я осмотрелась: в комнате была одна, у кровати на тумбочке стоял стакан с водой. Очень хотелось пить, но я боялась пошевелиться. Последние дни были для меня как в тумане, я почти ничего не могла вспомнить, и последним более-менее четким воспоминанием был приход Билла.
Я все же сделала попытку приподняться, тело запротестовало небольшим онемением. Протянув руки, взяла стакан и почти залпом выпила, что меня даже затошнило. Вновь приняв лежачее положение, прикрыла глаза, несмотря на то, что проснулась минут десять назад, я чувствовала себя уставшей. Я уже и не помню, сколько раз засыпала и просыпалась, и по-прежнему была одна, но правда кто–то ко мне все же приходил, так как меня разбудил легкий скрип закрывающейся двери. Но увидеть, кто это был, я не успела, а тумбочке вновь стоял стакан с водой и яблоко.
«Уже прогресс», — подумала, но есть мне совершенно не хотелось, как, впрочем, и спать.
Я не знала, чем себя занять, хотелось уже встать и походить, размяться как–то. Приподнявшись в чуть более удобное положение, стала напрягать память в попытке понять, что со мной было, но как ни старалась, так и не смогла этого сделать. И это меня злило, взяв яблоко, я откусила от него кусочек в расстройстве. От скуки я нашла журнал со свадебными платьями, который оставила в верхнем ящике, в отличие от тех мерзких журналов с сексуальным содержанием.
Выбор платья — это так глупо, хотя мое внимание все же привлекли несколько.
Тихонько скрипнула дверь, отвлекая меня от журнала, и в комнату шмыгнула девушка.
— Привет, Карен, — поздоровалась я и улыбнулась, почему-то стало приятно ее видеть.
— Привет, — тихо ответила она, останавливаясь у стола. — Как ты?
— Все нормально, — ответила я, сейчас мне было действительно лучше. — Карен, ты знаешь, что со мной случилось? Потому что я не могу ничего вспомнить…
— Единственное, что мне известно: то, что Дин слишком сильно тебя избил. Что даже пришлось вызывать Генри, он тебя и заштопал. Ох, если бы только слышала, как Чед тут орал! Все девочки перепугались.
— А Генри — это кто? — поинтересовалась я.
— Генри — это кузен Чеда, а также врач, которого вызывают, когда что-то срочное происходит. Например, когда один ублюдок порезал Талию. Ох, ну и кровищи было! — взахлеб рассказала девушка. — Так что скажи спасибо Генри за спасение своей шкуры.
— Вот уж не знаю, стоит это говорить или нет, — отозвалась я.
— Сплюнь, идиотка, тебе что, жить надоело? — серьезно произнесла Карен.
— Это не жизнь, Карен, — со вздохом ответила я, от этого действия закололо в боку.
— Поверь, это лучше, чем скитаться по ночлежкам и рыться в помойках в поисках еды.
— Но заниматься этим… со всеми подряд — это же так мерзко, — я не смогла скрыть всех чувств от этого процесса.
— Ты имеешь в виду секс? Да, иногда бывает противно, но приходится сжимать зубы, а иногда, когда попадаются нормальные мужчины, можно даже и удовольствие получить… А ты что, девственница? — ничуть не смущаясь, спросила Карен.
— Нет, уже нет, — ответила я, хотя мне было противно вспоминать, как это произошло. — А сколько тут вообще девушек, и как давно ты тут? — продолжила я, чтобы она больше не касалась этой темы.
— Десять. Я здесь уже год как, — отозвалась девушка. — Что, клиент стал твоим первым? Сколько тебе вообще?
— Нет, — я передернула плечами. — Вообще-то тому мужику я нос разбила, — виновато ответила я. — Недавно семнадцать исполнилось.
— Вот дерьмо, — выругалась Карен. — Хотя я попала сюда в восемнадцать, но до этого у меня был парень. Как ты вообще догадалась напасть на клиента? Понятно, почему тебя побили.