Судья Смит, высокочтимый житель города Плунквилля, найден убитым в постели у себя дома. Его грудь пронзена парой ножниц, отравленных крысиным ядом. Его горло перерезано бритвой с ручкой из слоновой кости, артерия на одной из рук вскрыта и в него всажен добрый фунт дроби из охотничьей двустволки.
Следователь вызван, и комната подвергнута осмотру. На потолке обнаружен кровавый след ноги, а на полу найдены дамский кружевной платочек с инициалами «Д.Б.», пачка папирос и бутерброд с ветчиной. Следователь считает самоубийство доказанным.
После судьи остается его дочь, Мэбель, восемнадцати лет, необычайно красивая. Вечером, накануне убийства, она показывала в одном из лучших ресторанов города револьвер и топор и говорила о намерении «прикончить старикашку». Жизнь судьи была застрахована на сто тысяч долларов в ее пользу. Никто не подозревает ее в преступлении.
Мэбель обручена с молодым человеком по имени Чарли, которого в ночь убийства многие граждане видели вылезающим из окна судьи с окровавленной бритвой и ружьем в руках. Общество не обращает никакого внимания на Чарли.
Бродяга попадает под трамвай и прежде, чем умереть, сознается в совершении преступления. На похоронах судьи его брат, полковник Смит, не выдерживает и кается, что убил судью с целью завладеть его часами. Мэбель посылает в Чикаго и нанимает для расследования дела искусного сыщика.
Прелестная незнакомка в глубоком трауре приезжает в Плунквилль и называет администрации отеля свое имя: Джейн Бумгартнер. (Инициалы на платке!).
На следующий день сыщик натыкается на китайца, отрицающего, что он убил судью, и арестовывает его. Незнакомка встречает на улице Чарли и, услышав запах его сигары, падает в обморок. Мэбель порывает с Чарли и обручается с китайцем.
Во время следствия над китайцем Джэйн Бумгартнер показывает, что она видела, как сыщик убил судью Смита по наущению священника, руководившего похоронами, и что Мэбель — мачеха Чарли. Китаец уже готов сознаться, как вдруг раздаются приближающиеся шаги. Следующая глава — последняя, и можно с уверенностью сказать, что никому не удастся предугадать ее содержание. Чтобы показать, как это трудно, даем теперь последнюю главу.
Шаги оказываются принадлежащими Томасу Р.Хеффлбомеру из Вашингтонского округа, который представляет исчерпывающие доказательства, что судью убил он в припадке временного помешательства, а Мэбель выходит замуж за человека по имени Томпкинс, которого она встретила двумя годами ранее в Горячих Ключах.
Право на пенсию
— Кстати о ста сорока миллионах долларов, выплачиваемых ежегодно правительством на пенсии, — сказал один видный деятель представителю «Техасской Почты». — Мне рассказывали, что один человек из Индианы заявил месяц тому назад свое право на пенсию на основании операции, которой он подвергся в прошлую войну. И как вы думаете, о какой операции шла речь?
— Не имею ни малейшего представления!
— Ему отрезали отступление во время битвы при Геттисбурге!
После ужина
Мистер Шарп. Мне кажется, дорогая моя, что каждый год, пролетающий над твоей головой, приносит тебе лишь новое очарование, выявляет скрытую красоту, увеличивает твою душевную грацию. В твоих глазах сегодня есть что-то пленительно-девическое — как в тот день, когда я впервые увидел тебя. Какое счастье, когда два сердца становятся лишь нежнее друг к другу по мере того, как годы проносятся над ними. Ты сейчас столь же прекрасна, как тогда…
Миссис Шарп. А я и забыла, что у тебя сегодня заседание в масонской ложе. Постарайся вернуться не позже двенадцати, пожалуйста!
Уменье хранить секрет
Пора положить конец распространению старой шутки о том, что женщины не умеют хранить секреты. Ни в чем черная неблагодарность мужчин к прекрасному полу не проявилась так ярко, как в распространении этой клеветы. Где бы и когда бы человек, считающий себя наделенным чувством юмора, ни вернулся к этой более древней, чем сам мир, теме, которой его братья-мужчины считают своим священным долгом аплодировать, на лице женщины появляется странная, непостижимая, полная жалости, усмешка, понятная лишь очень немногим из мужчин.
Правда в том, что только женщины и умеют хранить секреты. Одному богу понятна та изумительная сила, с какой девяносто девять из ста замужних женщин ухитряются скрыть от всего прочего мира, что они связали себя с существом, недостойным их чистой и полной самопожертвования любви к нему. Женщина может шепнуть соседке, что миссис Джонс уже второй раз перелицовывает свое старое шелковое платье, но если в ее груди есть что-либо, касающееся любимого ею человека, сами боги не вырвут это оттуда.