В условиях долгосрочного конфликта начинается конкуренция экономик, и в результате побеждает более эффективный миропорядок. Это выражается в системе пенсионного обеспечения, гражданского строительства, работе школ и больниц, подавлении спекулянтов на черном рынке. Утверждение нового государства в регионах постУкраины, которые переходят под контроль России, будет осуществляться в беспрецедентных условиях гражданской войны. В каждом конкретном селе и райцентре новому государству предстоит столкнуться со всеми ее проявлениями — от американской ракеты по зданию администрации до заминированного авто и выстрела в спину, произведенного предателем. Достаточно почитать сводки о погибших чиновниках новых администраций в Херсонской и Запорожской областях, чтобы сделать вывод: установление миропорядка по-русски на территории постУкраины будет крайне сложным и многомерным процессом. Борьба с террором, лежащим в основе войны до последнего украинца, не может вестись только силами государства. Чем быстрее начнутся процессы умиротворения в обществе, тем слабее будут социально-культурные корни террора.
Режим тотальной секретности стимулирует двоемыслие. Двоемыслие разрушает доверие, а коммуникация его восстанавливает. Вот формула кризисов, которые ожидает увидеть российское общество и государство. Нравится нам это или нет, но либо государство и общество выйдут на новый уровень коммуникации, либо каждый год СВО будет повышать отчуждение и обнажать противоречия. Рано или поздно очередной «мятеж» спровоцирует коллапс государственности. В целом именно на такой сценарий делают ставку наши «бледнолицые братья» в сценарии «война до последнего украинца».
Коммуникация общества и государства в условиях войны должна отвечать на три базовых вопроса.
• С кем мы воюем?
• За что мы воюем?
• Что есть победа в этой войне?
В случае оборонительной войны на второй и третий вопросы можно не отвечать, так как по умолчанию идет борьба с агрессором. Но, поскольку российская власть выбрала сценарий превентивной спецоперации на спорной территории противника, придется искать ответы на все три вопроса.
Обозначенные «денацификация» и «демилитаризация» — слишком общие идеологемы. Особенно много проблем с денацификацией возникло после того, как сначала пропаганда создала образ конченых нацистов из «Азова», а затем государство их обменяло.
К тому же ложные или слишком абстрактные цели вроде «денацификации» не дают ответов на главные вопросы и только усиливают русское двоемыслие. «Опять что-то скрывают, качают свою нефть втихаря, ни один газопровод не пострадал», — закрадывается мысль у представителя политизированного меньшинства, которое в России на 90 % состоит из интеллигенции.
Каждый начальник смотрит на мир сквозь свою профдеформацию. Чем выше пост, тем сильнее он воспринимает происходящее вокруг как муравейник подчиненных, а каждого нового знакомого — как потенциального просителя благ. Власть — опасная субстанция, ослабляющая своего носителя для самооблучения пропагандой. Например, генерал видит мир как сложную систему воинских званий, родов войск и должностей. А министр финансов воспринимает окружающих сквозь призму их финансовых интересов, полагая, что у каждого есть дебет с кредитом.
Государство — иерархическая структура, в которой четко определены объемы и принципы власти. Бывает и коррупция, и превышение полномочий, но в целом это понятная система взаимоотношений. Простой обыватель чаще всего сталкивается с государством в приложении «Госуслуги» и во время редких личных визитов. Причем в большинстве случаев он не задумывается, с какой формой государства столкнулся — городской, региональной или федеральной системой власти. В особо дремучих случаях у обывателя склеены в единый «образ власти» депутаты горсовета, Заксобрания и Госдумы, управляющая компания, губернатор, Путин и Медведев лично, потому что к последним он ходил в общественные приемные и это не помогло.
Общество в массе своей не понимает государства, но живет, пользуясь его разными формами. Однако есть пресловутое политизированное меньшинство, которое претендует на особую роль в отношениях общества и государства. Это очень разные люди разных профессий, объединенные общим свойством — они тратят свое время и силы на то, чтобы политизировать большинство. То, что древние называли «гомо политикус», противопоставляя обывателю «гомо идиотикус». Такие люди существуют во всех социальных сферах. Они могут делать это на бытовом уровне, инициируя политические разговоры в курилке, или выучиваются на политологов и рассуждают о политике в блогах или с телеэкранов. Могут выражать себя в музыке и текстах либо в ежедневных записях в блогах.