Леир сделал пометку в воображаемом блокноте. Вроде бы всё, сказанное Зиленом, банально до изумления. И в то же время внимаешь как истине в последней инстанции. Наверно, этот заразительный эффект производит глубокая и в то же время слегка небрежная уверенность оратора в собственных словах. Ну и, само собой, толика продуманной лести: пехотинцу, облачённому в активную броню, нравится слышать, что в бою его грохочущие пронзительные аргументы могут перебить лишь мисаны и стайгеры… Неплохо было бы научиться говорить так же.
«А ведь кое с чем ни мисаны, ни стайгеры не сладят. Есть задачи, выполнить которые под силу лишь нам. Пехоте».
— В свой черёд, — продолжал капитан, — вы узнаете, как осуществляется взаимодействие между разными родами войск. Мы расскажем вам, как, когда и зачем следует применять тяжёлое вооружение. Мы научим вас штурмовать укреплённые объекты различных типов и категорий — и удерживать их. Вы также пройдёте краткие курсы, знакомящие с особенностями боя в специфических условиях: в открытом космосе, под водой, в сверхплотной атмосфере, в замкнутых пространствах и так далее. Вам предстоит узнать ещё многое. Но начинать следует с азов: с тактики боя команды из четырёх пехотинцев.
Зилен сделал риторическую паузу. Когда он заговорил снова, темп и тембр речи слегка изменились. Леир запомнил и это.
— Обычно такая четвёрка состоит из разведчика, бойца правого фланга, бойца левого фланга и командира, ставящего перед остальными текущие боевые задачи. Командир также отвечает за тыл и за огневую поддержку. Последнее иногда возлагается на пятого бойца команды, несущего тяжёлое вооружение: лучевую мортиру, например, или комплекс «Кратер» с комплектом мин и тактическими зарядами высокой мощности. Если перед командой стоит задача оборонительного характера, пятый боец может работать и оператором защитного комплекса «Кираса», и водителем различных транспортных средств, и специалистом по дистанционному наблюдению. Но всё же основа основ любой команды — четвёрка, роли в которой я уже перечислил. Наблюдатель, левый боец, правый боец и командир.
Ещё одна пауза.
— Каждый из вас обязан научиться исполнению любой из этих ролей. Потом начнётся время специализации и подбора четвёрок. Но и после того, как четвёрки будут сформированы, на отдельных заданиях им предстоит обмениваться командирами, наблюдателями и другими членами команды, поскольку притереться к определённым виирай в составе сложившейся команды — это ещё не всё. Необходимо уметь найти своё место в любой команде, выучить универсальные правила взаимодействия, действенные для всех четвёрок.
«Да. Лишнее — вернее, совсем даже не лишнее! — напоминание о том, что помимо переводов, увольнений и повышений существует такая штука, как смерть. Что армия — это единство виирай, по собственной воле избравших путь насилия, смерти и славы. Путь касты Хранителей. Кто-кто, а капитан знает об этом не понаслышке. Он применял насилие, избегал смерти и заслужил свою славу. Есть чему позавидовать. И — чему посочувствовать».
— А теперь, — сказал Зилен, — перейдём от теории к практике.
— Чтоб мне упасть, — медленно сказал Молот.
— Зачем тебе падать? — немедленно откликнулся Стручок.
— Ни за чем. Я тут просто подумал… Да ты оглянись вокруг. Сам поймёшь.
Стручок машинально оглянулся. И действительно понял.
Приглушённый свет отражался от новых зеркальных панелей, заменивших старые стенные панели «под дерево». Потолок мягко светился, играя радужными переливами — гораздо ярче прежнего. Негромко играла музыка — надо полагать, что-то из почти бесконечной коллекции записей Мирески. Музыка была очень мелодичная, чисто акустическая и аж до самого донышка классическая. Под неё две пары старожилов (уму непостижимо!) танцевали.Что-то такое же медленное, как переливы колокольчатых звуков. Стручок понятия не имел, как называется этот танец, но посмотреть было приятно. А станцевать самому…
И ещё в комнате отдыха было пустовато. Никакого сравнения с тем, что было прежде, хотя теперь сюда часто захаживали даже те, кого раньше невозможно было застать целыми хин-циклами. Посмотрев в дальний угол, Стручок заметил там Мич, о чём-то негромко беседовавшую с Зиленом. Как раз тогда, когда он бросил на них взгляд, Мич (уму непостижимо!) рассмеялась.А потом эта пара поднялась из-за своего столика, прошла к танцующим парам и составила им компанию. У Стручка просто челюсть отвалилась.
«Чтоб мне упасть, — подумал он. — Молот прав на все сто: комната отдыха не изменилась разве что по размерам… впрочем, зеркальные панели успешно маскируют даже это».
— Слушай, — повернулся Стручок к приятелю, тоже заворожённо глядевшего на Зилена и Мич, — ты не знаешь, где Пуля?
— Не-а.
— А где он может быть?
Молот неохотно повернулся к нему лицом.
— В тренажёрке, наверно, — сказал он. — Красуется перед Миреской.
— Ага.
Стручок покатал по столу стакан с недопитым сайгром. Нахмурился.
— Знаешь, — пробормотал он, избегая глядеть на приятеля, — что-то я засиделся. Пойду, наверно. Ты со мной или останешься?
Молот хмыкнул.
— Знаешь, я бы остался… если бы было с кем потанцевать. Может, сосватаешь одну из своих резервных подружек?
— Нет уж. В этом деле каждый сам за себя. Главное — инициатива.
Стручок, не оборачиваясь, мотнул головой в сторону кружащихся пар. Молот посмотрел туда, и его лицо приобрело задумчивое выражение.
— Так что, идём?
— Ну пошли. А куда?
— Для начала — в тренажёрку, а там видно будет.
Сила
Дверь открылась ещё до того, как Миреска успела подойти. Явное приглашение. Она и вошла — правда, немного помедлив на тот случай, если Сарина как раз собиралась выйти.
Не собиралась.
Скрестив ноги, Владеющая парила посреди комнаты, раскинув руки, а вокруг парило ещё немало разных предметов, начиная с компакта и заканчивая палочками квик-памяти. Не так давно подобное зрелище вынудило бы Миреску замереть, округлив глаза. Но те времена миновали — по всей видимости, безвозвратно.
— Всё тренируешься?
— Именно.
Кончики пальцев Сарины едва заметно вздрогнули, и Владеющая закружилась, хаотично вращаясь во всех трёх плоскостях. Однако ни один из предметов, зависших в воздухе по её воле, даже не шевельнулся.
— Впечатляет, — сказала Миреска. — И даже более чем.
— Спасибо.
Сарина благодарила не за высказанный вслух комплимент, а за промелькнувшую у подруги мысль, что разбудить вулкан куда проще, чем показать такую степень контроля пси, как та, которую Сарина демонстрировала сейчас. Мысль была свёрнута, отправлена и принята, но иных комментариев не последовало. Миреска знала, за что благодарит её подруга, Сарина отдавала себе отчёт в том, что та это знает, и слова для всего этого были не нужны.
— Тебе ещё долго?
— Нет, — сказала Сарина, продолжая вращаться. — Это же не формальное упражнение, а импровизация. Я могу прерваться в любой момент.
— Можешь-то можешь, но хочешь ли?
— Не особенно. Это затягивает… да ты и сама знаешь.
— Угу. Делать то, что тебе по-настоящему удаётся, — высшее из наслаждений.
— Вот-вот.
Следом за Сариной (но по-прежнему не сдвигаясь со своих мест) начали вращаться другие зависшие без опоры предметы.
— Какая у тебя сейчас степень? — полюбопытствовала Миреска.
— Как раз это я выясняю. Вернее, подтверждаю.