Сарина мысленно содрогнулась. Конечно, простые действия, вроде физических упражнений, можно делать в любую из долей цикла, не останавливаясь ни в ауф, ни в силпан; но мера самоконтроля, которая для этого требуется, редка даже среди урождённых Владеющих. Слишком велики соблазны. Слишком сильны отвлекающие факторы.
«Да, не всегда приятно смотреть в зеркало. Никогда бы не подумала, что Миреска тоже…»
– И сколько ты будешь привыкать?
Философское пожатие плеч в ответ.
– Сказать заранее трудно, но, учитывая обстоятельства, вряд ли на это уйдёт меньше восьми-двенадцати юл-циклов.
– Но нам осталось лететь как раз восемь юл-циклов!
– Знаю. Потому-то и хотелось бы закончить побыстрее. На месте, если вдруг что, спастись от повышенного тяготения можно будет только в медблоке, а для авторитета инструктора такое бегство было бы… неполезно.
При этом Миреска со значением посмотрела на Сарину, и та кивнула:
– Я присоединюсь к тебе. Позже. Время лисара у меня истекает, а ауф придётся потратить на изучение кое-каких материалов.
– Ясно. На что ты потратишь силпан, спрашивать не буду, – добавила Миреска, подмигнув.
– Спасибо на добром слове, но мне скрывать нечего. Увы.
– Разве ты никого не нашла?
– Хуже, – призналась Сарина. – Я даже не искала.
– Но…
Глаза Владеющей – спокойные, глубокие, старые глаза на слишком гладком и свежем для них лице – сверкнули пронзительно и ярко.
– Когда ты сама найдёшь мужчину для приятного силпана, тогда и поговорим.
Миреска склонила гордую голову.
– Прости. Я забылась.
– Вот именно.
Остаток трапезы прошёл в молчании.
Адаптация
Проведённый в прискорбном одиночестве, период силпан пришёл и ушёл. Только и осталось после него, что воспоминания о бесцельных блужданиях из угла в угол тесной каюты, полубессвязные разговоры с зеркалом в попытках сочинять стихи, мгновенно тающие на языке и в памяти, да ещё ленивая нега в объятиях кровати,
полная разноцветных тягучих видений. В общем, силпан как силпан. Время мимо цели.
Если чем-то этот период выделялся среди других подобных, так это тем, что сразу
после его окончания в голову Сарине пришла одна идея. Очень, в сущности, простая. Лелея её, уже облекаемую в плоть деталей, Сарина заскочила в столовую, чтобы перекусить чем придётся, а оттуда явилась в тренажёрный зал. Для осуществления идеи ей требовалась Миреска – и да, Миреска была там. Обещание переселиться в тренажёрку она исполняла буквально.
– Я тут, – сходу начала Сарина, – подумала и решила, что кое-чему тебя научу. Не всё же мне учиться у тебя!
Взгляд в сторону. И очень ровное:
– Да, Владеющая.
– Ты что? – аж опешила Сарина. – Всё ещё дуешься, что ли? Брось! Остановимся на том, что мне не следовало говорить то, что я сказала, пока у тебя из памяти не выветрился тот неизвестный козёл. Но и ты перегнула палку, согласна?
Миреска неожиданно улыбнулась.
– Неизвестный козёл, – повторила она. – Не выветрился. Однако умеешь же ты походя убить, зарыть и припечатать! Как въяве вижу эти два слова, обведённые позолотой, на нише с могильным прахом.
– Так что, мир?
– Мир.
В последний раз толкнув раму тренажёра, Миреска выкатилась из-под него и нарочито неспешно, словно это не требовало от неё дополнительных усилий, села.
– Так что ты там придумала насчёт обучения?
– Позволь сперва кое-что показать. Знаешь игру «коснись меня»?
– Ещё бы!
Сарина села перед Миреской на обитую пористым пластиком скамью того же тренажёра и повернула к ней раскрытую ладонь, словно говоря: «Стой!»
– Давай сыграем.
Зеркально скопировав позу Сарины, Миреска сказала:
– Давай. Бью!
Её ладонь при этом метнулась вперёд, стремясь хлопнуть по ладони Сарины или хотя бы коснуться… мимо.
– Бью! – сказала Сарина. И тоже промахнулась: мускулатура и рефлексы у Мирески были лучше, так что та успела отдёрнуть руку.
– Бью! – Промах. На лице Мирески появилась тень недоумения. Она хорошо понимала, что играет лучше Сарины, и не могла взять в толк, почему промахивается второй раз подряд.
– Бью! – объявила Сарина. И направила ладонь не прямо, а в сторону. Поскольку Миреска отклонила ладонь в ту же сторону и ровно на столько же, их руки громко хлопнули друг о друга.
– Бью!
– Бью!
Очень быстро Миреска сообразила, что Сарина промахивается только в одном случае: если рука-мишень очень резко уходит назад. И что сама она может достать Сарину,
только если без затей и на предельной скорости – той, при которой уже включаются боевые рефлексы – бьёт прямо вперёд. Сарина всё равно успевала среагировать, но увести руку из-под удара уже не могла. Во всяком случае, не всегда и не вполне.
– Хватит, – объявила Сарина, кладя ноющую ладонь на прохладную металлическую раму тренажёра. – Уверена, что ты уже сообразила, в чём дело.
– Чтение мыслей, – кивнула Миреска.
– А вот и мимо. Вернее, Владеющий ветви мыслителей мог бы прибегнуть именно к
нему, и эффект был бы схожим. Но чтение мыслей и даже рефлекторных реакций – это, знаешь ли, искусство сложное, если не сказать больше. Труднее было бы только одно: заставить тебя следовать моей воле, чтобы ты била туда и тогда, куда и когда мне надо.
Миреска неприятно удивилась.
– Такое возможно?
– Да. Такое тоже возможно. Но требует высокого ранга, степени не ниже шестой и основательно выматывает «кукловода». Лично мне куда проще убить тебя прямым атакующим мороком, использовать целительский приём с остановкой сердца или задушить психокинезом, чем превратить в «куклу». Вряд ли я вообще смогу подчинить тебя так.
– Спасибо, успокоила.
– Всегда пожалуйста, – прочирикала Сарина. И снова стала серьёзна.
– То, что я использовала во время игры, называется мгновенным предвидением. Иногда виирай пользуются им, сами того не понимая и не отличая от интуиции.
Осознание своих возможностей обычно приходит не ранее третьего ранга, а у тебя – лишь второй. Но мгновенное предвидение доступно всем, даже тем, у кого первый ранг. Это доказано.
– Кем? – поинтересовалась Миреска скептически.
– Эниром Мозаичником, – ответила Сарина с глубоким уважением. Ответом было лишь:
– О!
Только неизлечимо глухой виирай не слышал об Энире Мозаичнике, да и тому, пожалуй, давно объяснили на пальцах, кто это. А сам Энир больше века назад стал не столько живым из плоти и крови, подобным другим своим соплеменникам, сколько нарицательной величиной и маяком для всех стремящихся ввысь.
Единственный за всю писаную историю виирай, ставший Высшим, хотя от рождения имел только второй ранг, как Миреска. Вот уж действительно – «о!»
– Я не буду сейчас читать тебе лекции с теорией, объяснять, в чём состоит основная проблема, стоящая перед любым прекогнистом, чем мгновенное предвидение отличается от системного прогноза, актуального предсказания и прочих классов предзнания. Это тебе ни к чему. А вот освоить конкретный приём вполне тебе по силам.
Миреска хитро прищурилась.
– А ты не боишься, что я стану тебя обыгрывать в «коснись меня»?
– Ты сперва стань достойной соперницей, а там посмотрим.
– Так. И что мне надо делать, чтобы посрамить тебя в этой детской забаве?
– Тебе – ничего. Просто продолжать игру. Но не помешает немного усложнить правила. Две ладони! Внимание… бью!
Забава, ставшая серьёзной, продолжалась. Спустя некоторое – небольшое – время Сарина перестала предупреждать об ударе, и Миреска ответила ей тем же. По молчаливому согласию правила претерпели ещё одно изменение. Теперь никто не
стремился к чистому выигрышу, то есть к полноценному хлопку ладони о ладонь. При выросшем темпе и увеличенной тяжести хлопок был слишком болезненным и притуплял
реакцию. Теперь Сарина и Миреска просто стремились коснуться друг друга. Хотя бы кончиком пальца, мимолётно. И не обязательно «парной» ладони. Но (ещё одно незаметно изменившееся правило) засчитывалось только касание ладонью тыльной стороны кисти, а не ладони и не запястья с предплечьем. Порой две руки