– Твой… Ух ты, ты бабушка вора?!
– Ну да, и не самого плохого, надеюсь… А домой мы так никогда не придем, если будешь останавливаться на каждом шагу.
– Извини, – протянула Джейм, ускоряя шаг. – Но как же горожане мирятся с этим – с отрезанными головами, разбросанными товарами? Те двое могли убить кого угодно – ну хоть меня.
– И убили бы. Ты достаточно «везучая», чтобы оказаться как раз между ними, и достаточно глупая, чтобы стоять, раскрыв рот, глядя, как на тебя несется вооруженный придурок. На этот раз ты вроде как ловко вывернулась, но на будущее, уж пожалуйста, не зевай. А что до нас – так чем больше драк между ними, тем меньше мы платим налогов. Да, риск есть, но небольшой и редко. Такая система, бывает и хуже.
Тут они свернули за угол, и Джейм узнала Дорогу Слез и стену «Твердыни», растянувшуюся по левую руку. Кле-петти, как лошадь, почуявшая стойло, набрала скорость. Джейм вприпрыжку неслась за ней. Мокрый правый ботинок свалился с ноги, и она вылетела на площадь так же, как и покинула ее, – прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть несчастный башмак. Клепетти уже ушла вперед и пробиралась через завалы кирпичей. Служанка, которую Джейм видела недавно в окне, стояла у фонтана, крепко сжимая кувшин с водой. Она взглянула на двоих из «Рес-аб-Тирра», и сосуд выскользнул из ее рук.
Время словно замедлило свой бег. Джейм следила за бесконечным полетом кувшина и за лицом девочки, искажающимся от ужаса. Взгляд ее был прикованы не к Джейм и не к вдове, а к чему-то над их головами. Одновременно Джейм почувствовала колебание воздуха и увидела тень, легшую на плечи Клепетти. Кувшин падал, падал, а Джейм рванулась вперед. Босая нога ударилась о брусчатку. Руки оттащили вдову назад, и они рухнули вдвоем, корзинка отлетела… И мостовая впечаталась в лицо Джейм.
Кувшин разбился, черепки брызнули в стороны. Небо опустилось на землю.
Кирпичи сыпались смертельным градом, раскалываясь от ударов, наполняя воздух летящими осколками. Один задел локоть закрывающей голову руки, и та онемела. Где-то далеко закричала женщина. А слишком близко что-то звучно врезалось в землю, заставив содрогнуться тротуар, прилипший к лицу. Снова грохот, совсем рядом – и тишина.
Джейм решила, что, должно быть, оглохла. Но тотчас же, сквозь звон в ушах, различила плеск воды в фонтане и ворчание Клепетти, не более возмущенное, чем обычно.
Она осторожно отвела руки от головы. Правая болела, но двигалась без труда. А вот нога… Посмотрев назад, Джейм увидела то, что упало последним. Десятифутовая балка лежала на земле. Один конец выбил углубление в булыжниках, второй угодил в груду кирпичей. Босая нога Джейм была заклинена между мостовой, балкой и кирпичами.
Вдова стояла перед ней на коленях, но слова ее сливались для Джейм в невнятный шум. Но она слышала и другой звук, там, высоко, звук, от которого кровь застывала в жилах, а руки тянулись снова прикрыть голову. Нигген, неуклюжий сынок Марплета, выглядывал из окна третьего этажа – там, где раньше крепилась балка, – и хихикал.
Смешок оборвался, как только он увидел лицо Джейм.
На нее накатила жажда убийства. Такой волной нельзя управлять, ее не остановишь. Мысли были ясны и отчетливы – но только о том, как добраться до окна, вытащить эту гадину и сделать с ним то, от чего обагрятся руки и содрогнется разум. Но прежде надо хотя бы сдвинуться с места. Джейм попыталась вытянуть захваченную ногу. Что-то в лодыжке хрустнуло, и она освободилась. Попыталась встать. Там, за яростью, маячила боль, но сейчас Джейм не замечала ее. Кто-то безустанно твердил: «Остановись, остановись, остановись». Чья-то рука ухватила ее за волосы и развернула голову.
В дюйме от ее глаз оказались другие глаза, и чей-то голос отчетливо произнес: «Ты хочешь погубить нас всех?»
Джейм моргнула. Лицо Клепетти было перепачкано и исцарапано. За спиной вдовы виднелись спешащие к ним через площадь Ротан и Гилли.
– Ты в порядке? – Вдова легонько встряхнула ее. – В порядке?
Джейм молча кивнула.
Клепетти вздохнула и откинула прядь волос.
– Хорошо. Теперь идем домой, дитя. Здесь больше нечего делать, а ты ушиблась.
Братья уже добежали до них. Вместе они подхватили Джейм и довели ее, сильно хромающую, до гостиницы. Никто не произнес ни слова, даже слуги, вышедшие из дверей «Твердыни». И никто не смеялся.
Только перед «Рес-аб-Тирром» молчание было нарушено. Джейм медленно раскладывала по полочкам свои смятенные чувства и, чуть успокоившись, обнаружила, что сидит на кухне, Клепетти склонилась над ее лодыжкой, а остальные, гневно переговариваясь, толпятся вокруг.
«Нет, вы видели… вы слышали…» Чей-то лепет из-за спин. «Чуть-чуть не убило…» Злой голос поближе. «А я давно говорил, в это время они слишком возбуждены…», «всего лишь ушиб и растяжение связок…»
Ага, это Клепетти и Тубан – вошли в поле зрения.
– Странные эти кенциры. – Голос вдовы теперь звучал отчетливо. – А эта девочка странная даже для кенциров. Только посмотри сюда…
Джейм сжала руки так, что хрустнули кости.
– Почему ты сказала, что я хочу погубить вас всех?
Все уставились на нее.
«Тело возложено на погребальный костер, – подумала она, – обратной дороги нет».
– Почему ты сказала так?
– Ну что? – Клепетти бросила взгляд на Тубана. – Ты расскажешь ей? Она заслужила право знать.
Трактирщик приподнял свои могучие плечи и уронил их в жесте полной беспомощности.
Клепетти презрительно фыркнула и сказала:
– Что ж, прекрасно. Если не хочешь ты, говорить буду я. Все, что ты видела, – результат необъявленной торговой войны, в которую вовлек нас Марплет сен Тенко. Началась она где-то год назад, когда он приступил к строительству «Твердыни», на что у него не было права – привилегией обслуживать весь этот район обладал Тубан, он оплатил ее. Мы отправились на совет Пятерых искать защиты, и нас послали к представителю Тверрди, Харру сен Тенко. Он нас даже не принял.
– Даже если бы он не был самым большим взяточником в магистрате, – перебил Ротан, – его жена ни за что бы не допустила разговора. Мы только потом узнали, что она – сестра Марплета.
– Поживее пошло, – раздался мрачный голос из-под буфета, куда закатился Гилли, чтобы его не раздавила Клепетти.
Вдова хмыкнула:
– Можно сказать и так. После этого начались подстрекательства. Для нас это было дико, мы поначалу сдерживались – и правильно, потому что вскоре выяснилось, что каждый раз, когда Марплет начинал нас провоцировать, где-то рядом рыскали один-два подкупленных Марплетом стражника. Если бы мы ответили ему, они донесли бы Пятерым, что это мы начали необъявленную торговую войну, и как зачинщики должны платить. Войны дороги. Один штраф – и мы уничтожены, и будем уничтожены, если попадемся в ловушку Марплета. Теперь ты понимаешь?
– Думаю, да, – проговорила Джейм. – Но почему вы не рассказали мне раньше?
– Это вот он, – ответила вдова, ткнув пальцем в Тубана, – он не хотел втягивать тебя. Тубан предпочитает думать, что если ни на что не обращать внимания, то все неприятности прекратятся и улетучатся. Но они никуда не деваются, и ни один бог не знает, что последует дальше. Теперь ты понимаешь, что все серьезно? – спросила она, поворачиваясь к трактирщику. – Теперь-то ты признаешь, что надо что-то делать?
На протяжении этой речи Тубан стоял, закрыв глаза, прислонившись к дверному косяку, как маленький мальчик, притворяющийся спящим в темной комнате, полной неведомых ужасов. Теперь, когда все домочадцы смотрели на него, он открыл глаза и произнес с величайшим достоинством, не обращаясь ни к кому лично:
– Пойду-ка я лучше проверю те новые бочки, – и удалился в погреб.
– Он даже не хочет говорить об этом! – Клепетти охрипла от возмущения. – Вы представьте, этот человек – хороший человек, один из лучших, а не может посмотреть в лицо очевидной опасности, а нам всем что, легче от этого? Если ты останешься здесь, детка, будь особенно осторожна, ты словно притягиваешь насилие, и кому-то от этого рано или поздно будет худо. Тут и к гадалке не ходи. Прими то, что происходит. Но помни, что Тубану трудно будет оставаться гостеприимным, если таверна рухнет ему на голову. Вот и весь сказ. – Клепетти всплеснула руками. – А теперь все брысь отсюда! У нас куча работы, а время не терпит.