– Погоди, не забегай вперед. Почему Сирдан должен защищать Писаку? Мне показалось, что они недолюбливают друг друга.
– Это так, но Свят-Халва хочет быть уверенным, что никто не выпытает секреты твоего старичка без его участия. – «Да Писака скорее умрет, чем скажет что-то», – подумала Джейм. – И, кроме того, несмотря на все различия, они все-таки братья, тянет их друг к другу, как нас с Сардом.
– Так, надо разобраться. Значит, Писака – брат Свят-Халвы…
– Угу, старший.
– А ты – брат Сардоника?
– Ага, младший. Все верно. И звать меня Сандал, для тебя – просто Санни. – Впервые после воспоминания о погибшем мальчике он улыбнулся, и лицо его помолодело еще больше. – И ты действительно не знаешь, что у нас тут сейчас происходит? Подозреваю, ты даже не представляешь, в какую историю впуталась?
– Если б я не захотела, то не оказалась бы здесь. А кстати, скажи, мы идем куда-то конкретно или ты просто ищешь подходящее местечко, чтобы сбросить меня в реку?
Он засмеялся:
– Не думаю, что у меня получится, даже если б я и захотел. Нет, просто мне показалось, что сейчас подходящий случай представить тебя другим ученикам-подмастерьям в «Сияющей Луне» – нам по дороге. Держись пока нейтрально. И вообще, пока твой учитель не примет чью-либо сторону, не вздумай сделать это раньше него.
– Ты имеешь в виду, не раньше, чем ты получишь шанс переманить меня к твоему брату?
– Ну естественно, – сказал он с невинной улыбкой.
«Луна» была большой, ярко освещенной таверной, обращенной фасадом к Поющей реке и Речной улице. Внутри стоял оглушительный шум. Просторный зал, казалось, был вымощен головами учеников, среди них затесались несколько старших подмастерьев, а в углу воздавали почести одному молодому мастеру. Спутник Джейм был встречен приветственным ревом, и не одна пара глаз явно или тайно следила за ней самой. Она чувствовала косые взгляды, и это не обнадеживало. За центральным столом им очистили места на лавках.
– Я не вижу тут ни одной женщины, – тихонько сказала она Санни, осторожно присаживаясь на край.
– Очень немногих допускают в Гильдию, с тех пор как Свят-Халва пришел к власти. Он не лучшего мнения о воровках. Ну не глупость ли? В прошлом кое-кто из них был просто гением по этой части. В любом случае, тебя никто не обвинит, что ты обманом проникла сюда.
– Надеюсь, это так, но если хоть кто-нибудь начнет настаивать на чистосердечном признании – может случиться кровавая баня.
В этот момент маленькая обезьянка вскарабкалась на стол, разбросала пивные кружки и, пошатываясь, поднялась на ноги. Выходка вызвала взрыв веселья, кое-кто начал хлопать.
– Нет-нет-нет! – хрипло взвизгнул мальчик, владелец обезьянки, всплеснув руками. – Н-никаких танцев, п-пока мы не п-поздороваемся с новым т-товарищем. Ты, Талисман, встань. Братья лунатики, новый уч-ченик мастера Писаки!
Новый хохот, еще более громкий, чем раньше, и какой-то подозрительный. «Они невысокого мнения обо мне», – подумала Джейм, кланяясь собравшимся.
– Чарку, полную чарку! – выкрикнул кто-то из глубины комнаты, хор голосов азартно подхватил это предложение.
Принесли «полную чарку» – большущую бутыль, в которой плескалось галлона полтора крепкого эля. Джейм взглянула и ужаснулась:
– А нету чего-нибудь другого?
– Ха! А что другое мы можем еще п-п-предложить, а? – Мальчик подмигнул «зрителям». – Что-нибудь совсем простое… разве что стащить для нас штаны Короля Туч?
– Годится, – ответила Джейм.
Санни поперхнулся пивом:
– Талисман, не валяй дурака, – выдавил он между приступами кашля. – Огрызь просто дразнит тебя.
– Значит, я польстила ему, отнесясь к этому серьезно. И весьма серьезно. Увидимся.
И она выбежала на улицу, оставив Санни в недоумении.
Позади «Сияющей Луны» стоял дом одиноких членов братства, которые по каким-то, понятным только им причинам проводили жизнь за достойнейшим занятием – подбрасывали камни и наблюдали, как они катятся по склону и падают с высоты на курятник. Таким манером они в иной день подбивали девятнадцать-двадцать птиц. Звуки не разносились далеко, но в «Луне» тряслись стекла, а иногда тарелки падали с полок.
Санни тревожно отметил два таких толчка, покачнувших кружки на столе, с момента ухода Талисмана. Он злился на себя за то, что привел ее в это место, а не в свое логово, где она хотя бы была защищена от всяких типов из Нижнего Города, вроде Огрызя. Если с ней что-то случится – а он уже считал ее другом, – он отыграется на шкуре этого наглого мальчишки. И еще Санни очень хотелось бы знать, где же бродит сейчас эта кенцирка.
Большинство тестигонцев ничего не знают о Кенцирате и считают его жителей странными. Они смеются над тягой кенциров к родине, над их верой в одного бога, – какому ж разумному человеку может такое прийти в голову? – над их предупреждениями, что злые чудовища шатаются по Восточным Землям, только и выжидая, чтобы сожрать всех. Смешные люди, последние воины в округе, разве можно принимать их всерьез?
Однако Санни так не считал. Кенцират с детства восхищал его. Он мечтал увидеть хоть одного кенцира, и сегодня это наконец случилось. И что? Он через минуту уже потерял ее. Эта Талисман так не похожа на величественную, мрачную фигуру, созданную его воображением, так, может быть, кенцир не слишком отличается от любого другого человека? Санни отчаянно надеялся, что видел ее не в последний раз.
– Смотрю, ты ждал меня. – Джейм шлепнулась на скамью, которую Санни держал свободной для нее. – Лови. – Она кинула тряпичный сверток через стол Огрызю. Это была пара штанов из прекрасной материи, но сильно потертых и местами заштопанных. – Боюсь, что единственным доказательством того, кто их владелец, будет эта заплата на заднице, – сказала она, пока мальчишка вертел штаны, демонстрируя их на вытянутых руках так, чтобы народ в задних рядах, уже взобравшийся на лавки, мог лучше видеть. – Но если кто-либо из достопочтенных джентльменов считает, что у меня было время выткать здесь королевский герб, то он ничего не смыслит в искусстве вышивки. И все-таки… – Возбужденный гомон почти заглушил ее голос. – И все-таки я скажу вам, что не воровала эти подштанники. Король Туч сам отдал их мне.
А случилось вот что. Взобравшись на крышу трактира, изумленная Джейм обнаружила там поджидающего ее Воробья – когда она через несколько дней не пришла в условленный двор, принц Одуван разослал всюду разведчиков на поиски. Ее давешний проводник первым обнаружил Джейм, пройдя в «Луну» вслед за Санни. Он довел ее до Зимнего Квартала, находящегося на чердаке заброшенного дома за рекой. Здесь Его Несметное Величество с радостью пожаловал ей не только долгожданную свободу в своих небесах, но и старые штаны, – стоило ей только объяснить, зачем они нужны.
Джейм попыталась рассказать все, как было, но Огрызь, секунду недоверчиво послушав, внезапно прыснул со смеху, прервав повествование. Покатились в хохоте и прочие. Один только Санни заметил, как бледнеет лицо Джейм, и догадался почему.
– Огрызь, дорогуша, – поспешно затараторил он, с неприкрытой тревогой в голосе, – когда говоришь с кенциром, то никогда, слышишь, никогда не смей сомневаться, что он или она говорит правду. А то тебе не поздоровится.
Огрызь внял предупреждению – вряд ли воспринял его всерьез, но по крайней мере сел и на время замолчал. Гомон и суета понемногу улеглись – стали не больше, чем обычно в битком набитых трактирах. Джейм было сложнее прийти в себя. Она сама удивлялась, почему так оскорбилась. Удивлялась и тому, что новые соратники не готовы принять без смеха ее саму и ее понятие чести. Рано или поздно это приведет к неприятностям, и надо будет встретить их лицом к лицу.
– Как вы думаете, – жалобно обратилась она ко всей компании, – может, мне сейчас можно выпить? Немного?