– Господин бригадир, впереди дым.
Вопреки устоявшемуся порядку назначения на воинскую должность, государь перед походом присвоил мне временное звание бригадира, так сказать, опробовать в деле и в случае чего лишить его. Свиток с царским оттиском находится в моих дворцовых покоях как символ одной из пока еще немногих побед…
Посмотрел в сторону говорившего и увидел одного из разведчиков отряда Никиты Селиванова.
– Много?
– Да не то чтобы много, но, кажись, домов пять горит, – ответил разведчик.
– Какие дома? Здесь и избушки захудалой не должно быть, не то что каких-то домов! – изумился я, хотя сам прекрасно понимал, что придется все карты в срочном порядке обновлять.
Хорошо хоть сотники витязей наносят маршрут на свои карты, подробно вычерчивая весь ландшафт. Конечно, до полноценной военной топографии далековато, но вот азы, данные витязям лично мной на тех немногих занятиях, которые я проводил, будучи в расположении корпуса, пониманию и составлению схем и карт, пускай немного коряво, но научили. В конце концов, я же смог разобрать и даже мысленно воссоздать по начерченным картам витязей-сотников пройденный нами маршрут. Хотя, может, это случилось из-за того, что свежа память о самом переходе? Нет, пожалуй, все же кое-чему научить смышленых отроков я смог.
– Хорошо. Зови ко мне своего командира, – приказал я разведчику.
Через пару минут ко мне подошел запыленный Никита.
– Господин бригадир, – отдал мне честь главный разведчик. – Впереди пепелище какой-то деревеньки, не указанной на наших картах. Дым, который сейчас виден, идет от развалин.
– Вот тебе и «освобождение от гнета», – криво улыбнулся один из полковников, боярин Третьяк Бердышев.
– А что с жителями? – задал я насущный вопрос.
– Половина осталась в деревне, в основном старики и мужики, остальных нет…
– Как это нет? – недоуменно спросил я его.
– Да вот старики с мужиками на земле лежат с распоротыми животами, а остальных никого нет, – хмуро ответил Никита.
– Звери, а не люди! – воскликнул Кузьма.
«Хм, прямо рыцарь какой-то! И где только нахватался? Прекрасно знал, куда едем. Война со своими согражданами всегда самая кровавая и беспощадная, здесь не бывает полутонов: либо свой, либо чужой! А иногда и свои становятся чужими…» – подумалось мне, глядя на него.
– Да нет, не звери, – возразил подъехавший Михаил и, немного помолчав, добавил: – Казаки.
– Ладно, выступаем, нам еще пяток верст надо пройти, чтобы завтра под Воронежем оказаться, – сказал я собравшимся.
Горнист тут же заиграл незатейливую мелодию, призывающую к построению. Как-то так случилось, что солдаты других полков постепенно начинали привыкать к звукам горниста и исполнять команды аналогично витязям. Не все, конечно, но основную часть точно. Хотя при этом всегда ждали разрешения начальства. Вот такой странный пример незатейливого влияния на умы людей.
– А что делать с телами убитых? – поинтересовался глава разведчиков.
– Возьми пленных и пару десятков солдат из седьмого полка, пусть похоронят, – ответил я, поворачивая коня в сторону дороги.
– Есть, – односложно сказал Никита и тут же ускакал назад.
Как мы и хотели, нам удалось пройти отмеренный путь без происшествий: не было нападений летучих отрядов казаков, не было ловушек – вообще ничего не было. Казалось, что земля вымерла.
Правда, мы не забывали, что находимся в данный момент на враждебной территории, так что к ночевке приготовились более чем обстоятельно. За что в конечном итоге и были «вознаграждены» ночным налетом сотни казаков.
Будь мы немного нерасторопней, в эту ночь моя бригада недосчиталась бы пары сотен солдат. Казаки под прикрытием ночи хотели бесшумно прокрасться в лагерь для диверсии. Вот только не знаю, почему они решили, что мы такие беспечные. Вроде бы взрослые мужики, чубы и усы растут будь здоров. Но все же напали. Да ладно бы толково, так нет, бездарно даже, справедливо заставив думать о том, не преувеличена ли слава казаков как боевых единиц. Что ж, за это они и поплатились: из сотни ушли меньше десятка, в то время как у нас погибли пара десятков из 5-го полка.
Мне самому пришлось принять участие в скоротечной схватке, потому что часть прорвавшихся в лагерь устремилась к моему шатру, при этом зная его точное местоположение, как мы узнали впоследствии от пары пленных.
«Что ж, похоже, атака не столь уж и бездарна. Будь здесь не сотня, а три, меня бы вряд ли спасли полтора десятка моих телохранителей», – угрюмо подумал я.
Услышав шум ночного сражения, иногда прерываемый звуками выстрелов, я наспех оделся, прихватив с собой заряженный пистоль с любимой саблей. Перед моими глазами предстали разъяренные воины, бьющиеся друг с другом с неприкрытой ненавистью. Не раздумывая, я бросился к первому попавшемуся бунтовщику, заходящему за спину одному из моих гвардейцев.