— Насколько толстыми?
— В дюйм толщиной. Так вот, из-за ни весь дворец превращается в одну сплошную теплицу. Внутри по задумке — каскады маленьких водопадов и буйство тропической зелени. Ну и какое-то количество экзотических животных. Декоративных.
— Это должно быть волшебно… — заметил генерал.
— Вход будет за деньги, но разумные и для всех желающих.
— В пирамиду тоже?
— Разумеется. Она ведь станет галереей былой славы.
— А еще?
— Вам этого мало? — улыбнулся царевич. — Тогда посмотрите вон туда. Видите, там вдали что-то виднеется?
— Не очень разборчиво.
— Это ипподром. Высота стен десять саженей. Длина — верста. Ширина — четверть[3]. Шестьдесят четыре малых входа для посетителей[4]. Четверо больших ворот. Сорок пять ярусов сидений идущий по кругу.
— Так… — произнес один из спутников генерала иезуитом, — это же больше, чем Колизей!
— Да, — охотно кивнул царевич. — Его, правда, пока не достроили. Стены возвели и ярусы с лестницами. Массивные. Крепкие. Там все из кирпича. А вот навес пока не соорудили. В процессе.
— А там что? — поинтересовался генерал.
— У кремля? На стрелке реки Неглинной?
— Да, наверное.
— Там возводят постамент для конной статуи князя Владимира — крестителя Руси.
— Такой большой?
— Так и статуя будет немаленькая. — улыбнулся Алексей. — Двадцать сажень полной высоты. Частью, конечно, копье сильно ее добавляет, но и основное тело памятника приличное, если мне память не изменяет, около двенадцати саженей. Композиционно это всадник, который держит правой рукой копье, а левой — каплевидный щит с хризмой. Кстати, всю статую разукрасят, покрыв аппликацией по смоляному покрытию.
— А погода? Она не навредит?
— Вокруг статуи будет возведена большая беседка. Каменная. На монолитных мраморных колоннах. Их, кстати, нам из Италии уже везут. И даже две уже доставили.
Так и болтали.
Долго.
С верхнего этажа Воробьева дворца вся Москва была как на ладони. Да и вообще… многое воспринималось совершенно иначе. Из-за чего царевич проводил тут немало времени. И важные встречи старался тоже тут устраивать…
Среднее течение Амура.
Армейский корпус русской армии продолжал продвигаться вперед. Переговоры с Цин зашли в тупик и с началом новой кампании войска продолжили наступление. Ради чего сюда всеми правдами и неправдами перебросили три полка карабинеров и шесть корпусных нарядов походных вышек…
Генерал Осип Фомич Талалаев не спешил.
Командующий Иркутским военным округом принял командование подошедшего корпуса, воспользовавшись своим положением. И лично повел его в наступление. Стараясь «набрать очков» репутации и оправдать доверие как государя, так и его наследника.
Действовал он не только грамотно и «по науке», но и еще бдительно. Вот и сейчас, заметив неприятеля, пехотные полки стали разворачиваться из походных колонн ему навстречу. И пушки стали ставить. Новые. Нарезные. Их вместе с карабинерами доставили.
Минута.
Вторая.
Десятая.
И он заметил отмашку от разъезда — неприятель отходит. Вон сигнальщик махал флажками.
Без единого выстрела.
Снова.
Это была странная война. После той серьезной драки возле Удинска цинцы осторожничали. Но и не бежали. Пользуясь складками местности, они подыскивали места, подходящие для крепкой, большой засады. Чтобы, улучшив момент, атаковать. Да так, чтобы не дать русским реализовать свое превосходство в огневом бое.
Сомнительные планы.
Вся русская пехота в этом корпусе красовалась в усиленном защитном снаряжении. В стандарте полукираса и шлем. Здесь же к шлему нового образца шла полная кираса, наручи сегментные и набедренники. Все легкое. Пули не держит, конечно, но в ближнем бою на холодном оружие — отличное подспорье.
И все же цинцы пытались.
Осторожно.
Грамотно.
4
Малые ворота идут по периметру примерно каждые сто метров и связаны с лестницей на ярусы.