— Алексей Петрович, — осипшим голосом произнес старший, не решаясь встать с кресла. Просто чтобы не провоцировать лейб-кирасир. И смотря не в глаза царевичу, а в дуло револьвера, направленного на него. Сказал и осекся. Потому что от дальней стенки донеслось:
— М-м-м! М-м-м!
Там лежал на полу кто-то прикрытый тряпицей. С кровоподтеками. И дергался. Судя по узору движений — явно связанный.
— Проверь, — скомандовал царевич Герасиму.
Тот показал несколько жестов и один из бойцов выполнил приказ.
Раз.
И из-под тряпки извлекли Нартова. Изрядно помятого, крепко связанного и с кляпом во рту.
— Очень интересно. Даю вам одну попытку объясниться.
Старший собрался с духом и выдал единым порывом, что этот мерзавец посмел залезть под юбку его внучке. Дочери наследника. Опозорил ее и все семейство…
— Довольно, — остановил его царевич и, обращаясь к Нартову, поинтересовался, — по любви?
— По любви, — тихо ответил он. Говорить ему было трудно из-за слишком долгого нахождения кляпа во рту. А может и еще какая причина — вон челюсть как трет да мнет, может и туда прилетело.
— Врет он! — взвился старший.
— Девицу позови. — холодно произнес Алексей.
Тот хотел было возразить, но не решился.
Чуть помедлил.
Крикнул служанку. Распорядился. И та убежала куда-то выполнять.
Минуты через три спустилась она — дама сердца незадачливого инженера. Заплаканная, отчего с немало припухшим лицом.
Зашла.
Сразу не поняла, что к чему.
Лишь секунд через пятнадцать ойкнула, испуганно начав озираться.
— Мил девица, как тебя звать? — спросил царевич.
Она повернулась на голос и вздрогнула. Видимо, окончательно осознала всю глубину глубин в сложившейся ситуации.
— Настасья. — прошептала она.
— Скажи мне Настасья, по любви ли ты была с Андреем? Только крепко подумай. Судьба его решается.
— А что тут думать? По любви.
— Что ты мелешь?! — рявкнул старшой.
— Еще раз поперек полезешь — прострелю коленную чашечку. — равнодушным тоном произнес Алексей, глядя ему в глаза своим фирменным немигающим взглядом.
Тот мелко закивал.
— Кто вас надоумил его похищать?
Тишина.
— Не слышу ответа.
— Никто, Алексей Петрович, — тихо ответил старший. — Мы сами.
— Ты понимаешь, что с тобой будет, если соврал? После той охоты на инженеров да мастеров, которую устроили не далее нескольких лет назад — пощады никому не дам. Ибо сие может оказаться укрывательством врага.
— Никто, — тихо, но тверже произнес старший.
— Допустим. И на кой бес вы это сделали?
— Так позор…
— Почему ты ко мне с этим вопросом не явился? Что хотели с ним сделать? Тихо прибить и закопать?
Он промолчал.
— МУ! — рявкнул Герасим, отчего все в помещении вздрогнули. Даже Алексей. А кое-кто из самых впечатлительных даже невольно пустил ветры. Ну, во всяком случае, хотелось думать, что этим ограничилось.
— Мы для того совет и собрали, чтобы порешать, как с ним быть.
— Полагаю, как оженить их думали?
— Что ты?! Как можно?! Он же простолюдин! Чернь!
— Он сейчас правая рука управляющего станочного завода. Буквально за несколько лет им стал. Он одарен. Он трудолюбив. Он техническая элита нашей страны. Я сейчас строю новый завод, второй, по выпуску станков. И собирался поставить его там управляющим. Или вы думаете, что люди Миледи за ним присматривали просто так? Ах… по лицу вижу, не знали. Знайте.
— Но… — попытался возразить старший, смотря, впрочем, не в глаза Алексею, а на Герасима и старательно считывая его эмоции. Посему вовремя осекся и замолчал.
Тишина затягивалась.
— Значит так, — хмуро произнес царевич. — Род приговаривается к вире за похищение с целью убийства и членовредительство одного и ценнейших инженеров страны. Сами подумайте, чем можете быть полезны, раз уж собрались. Чтобы вира была достойна вашего имени, которым вы так дорожите. Завтра к обеду доложите. Ясно?
— Да, — прошептал старший.
— Му? — прорычал Герасим, давая понять, что не расслышал.
— Да! Ясно поняли! — громко и отчетливо произнесли все мужчины рода хором.
— Хорошо. Теперь по вашему делу. Раз уж так случилось, то завтра оформим Андрея бароном. Чтобы урона чести не было. И сверху выделаю ему землю под имение. Вы же со своей стороны поможете молодым сыграть свадьбу чин по чину. Возражения?
Все промолчали.
— Что, так уж и нечего сказать? — усмехнулся Алексей. — Ну, говорите смело.
— Все же будут знать, что он худого происхождения. Помнить это.