Стоявший в пол оборота воин с серебряным плюмажем медленно повернул к ним свою голову. Смотровая щель на покатом глухом шлеме уставилась точно на них. Леадея тихо пискнула, спрятавшись за широкой спиной Яла и следом уже Вик ощутил на себе, что так напугало колдунью. Непередаваемая ненависть стала практически осязаемой, обожгла разум, даже редкие стихии, ещё пока не уничтоженные бродячими, прянули прочь, лишь бы не сталкиваться с этим взглядом.
Наконец, воин развернулся к ним, попутно намотав цепь с гарпуном на левую руку и изящно крутанув меч, беря его обратным хватом, уводя лезвие за локоть так, чтобы наконечник возвышался над плечом.
Шелест стали заставил Викара на секунду оторвать глаз от подавителя, заметив, как Ялазар тянет из ножен свой двуручный фламберг. Его оружие было шире и тяжелее, но почти на локоть короче, что на открытом пространстве могло сыграть решающую роль.
- Ты же не собираешься с ним драться?!
При всем уважении к мастерству товарища, Викар сильно сомневался, что у того будет шанс против такого противника. В конце концов, перед ними сейчас стояло существо, которое из года в год, ежедневно, оттачивало умение убивать. Да, Ялазар и сам когда-то был таким же, но давно сошел с пути палачей Кеплера. И пока его бывшие братья вели свою Жатву, искореняя любую жизнь, что встречалась на их пути, он избрал судьбу обычного авантюриста-наемника. Тоже не самая спокойная доля, но даже близко не похожая на участь подавителей, для которых желание убивать оскверненных Семенем Порчи, было сродни умению дышать.
- Нет выбора. Это ловушка, нас сюда завел чертов привратник. Не думал, почему на всем пути не попалось ни мертвых, ни живых, а путь вел только вперед, не позволяя даже отклониться в сторону? - слова казались полны смысла, но тон, которыми они были произнесены, не оставлял сомнений, не логика толкнула повелителя костей обнажить клинок. Лед голоса разорвали рычащие трещины, пробивающегося сквозь остатки самообладания гнева.
Волнистое лезвие поднялось в позицию для удара, Ялазар шагнул вперед, даже не заметив, как потянул с собой Вика с Леей, продолжавших держать его за плащ.
- Я пришел за порченой кровью, апроксис, с тобой нам делить нечего. - голос подавителя прозвучал негромко и совершенно безжизненно, словно это заговорили камни мертвого города, а не живое существо. Острие гарпуна, который он теперь лежал в руке на манер короткого кинжала, указало на застывших за спиной Ялазара.
Ответом ему стал скрип костяных рукавиц, крепче сжавших рукоять фламберга, уже начавшего над головой широкую дугу размаха. Вести разговор повелитель костей был явно не намерен. Если тот что и сохранил из своей прошлой жизни, так это умение ненавидеть, по-настоящему, до самой глубины души и теперь это чувство было обращено против тех, кто его выпестовал в душе Яла.
Стон рассекаемого лезвиями воздуха, окончился звоном столкнувшегося металла. Скользнув друг по другу, клинки начали новый заход, встречаясь снова и снова. Однако, подавитель не позволял своему противнику в полной мере использовать преимущество в весе оружия, предпочитая отклонять удары, а не встречать их силой. Попутно, он то разрывал дистанцию, пользуясь тем, что его меч был длиннее, то резко сокращал, используя гарпун.
Викар видел, товарищу сейчас приходилось очень нелегко. Его бывший собрат практически сразу перехватил инициативу в бою, навязывая нужный ему темп и движения. Происходящее напоминало быстрый танец с массой резких движений, наскоков и уворотов, когда один танцор постоянно пытался сохранять определенную дистанцию, а второй делал все, чтобы этого не произошло.
- Взгляни на себя, брат-сержант, ты ослаб, порча мира берет над тобою верх.
Серебряный плюмаж с великолепной грацией порхнул назад, когда подавитель в очередной раз, без труда, ушел от рассекающего удара. Сам же он выбросил правую руку вперед и длинный меч, почти не встречая сопротивления, пробил костяную кирасу в районе сердца. Алая струйка обагрила белый панцирь, едва тонкое лезвие вышло из проделанной им бреши. На секунду показалось, что вот и конец скоротечному бою, но Ялазар даже не заметил раны. Сквозь его стиснутые зубы вырвался звериный рык нечеловеческой ярости, он бросился вперед и тут же подавитель повторил его движение, метя острием гарпуна в печень. Лишь пущенная Торунгом стрела вынудила нападавшего отскочить в сторону, не нанеся смертельный удар. Впрочем, положение это спасло ненадолго, на таком расстоянии Ялу оставалось лишь отбивать шквал сыплющихся на него быстрых, коротких выпадов, даже не помышляя, чтобы нанести удар самому.