Отойдя на достаточное расстояние от вершины, Викариан кратко пересказал спутникам свое видение, а также свою прошлую встречу с его главным действующим лицом. К этому времени они оказались зажаты среди скал, украшенных картинам, высеченными на камне и различными письменами. Они походили на некие скрижали или стены давным-давно разрушенного храма памяти, с записями истории земель. Причем, судя по хорошему состоянию окружающих плит и низким каменным фонарям, внутри которых трепетало укрытое от ветра пламя, за этим местом явно следили.
Так же, тут обнаружилась почти не заметенная снегом лестница, точь-в-точь, как та, что вилась под сенью ветвистых крон с другой стороны горы. Любознательность Викара требовала остановиться и изучить находку, особенно, когда он увидел несколько особо жестоких батальных сцен, сильно выбивавшихся из образа светлого мира, почти лишенного ныне насилия. Но время, проклятое время, работало против них и усталость, накопившаяся за день, вылилась в слабость с непрекращающейся зевотой. Нужно было закончить дело раньше, чем ноги откажутся держать их.
Вскоре, они вышли из пелены облаков, оказавшись под нависающими отрогами. Торунг положил руку на плечо Вика, указав чуть в сторону. Шагах в пятнадцати, у потрескавшейся, явно не по прихоти стихии, стены, виднелись, придавленные каменными обломками, остатки бивака.
Подойдя ближе, они заметили темные пятна замерзшей ядовитой крови и почерневшие следы, словно бы оставленные огненным бичом. Снег вокруг был перепахан, смешавшись с черной промерзлой землей. Похоже, гвар тут на кого-то наткнулся.
Опустившись на колено возле сбитого котелка, Мрачный приподнял край раздавленной шерстяной палатки.
- Что-нибудь нашел? - спросил через плечо Викариан, осматривая дальний край площадки, пытаясь понять, кто же вышел из схватки победителем.
В руках Тора показалось несколько поломанных вещиц и разорванная походная сумка, которые он осторожно разложил рядом. Ничего ценного среди находок не оказалось.
- Тут ещё вещи. - раздался голос Леадеи, стоящей ниже по тропе. Она держала в руках нечто, вроде небольшой книги, пробитой в нескольких местах насквозь. В одной из дыр торчал зазубренный черный клык, коими была щедро усеяна пасть преследуемого ими чудовища. - Гвара тут нет.
- Как и того, с кем он сцепился. - заключил подошедшей Вик. Он взял книгу и аккуратно вынув обломок зуба, раскрыл её.
Страницы пестрели быстрым, но хорошо читаемым почерком на языке «Единения», общего наречия Вардемы, если верить Беате, принесенного самими богинями. Он сильно напоминал торговый диалект Кеплера, на котором говорили негоцианты со всех концов его родины и являлся одним из последних мостов, соединяющих распадающийся на части мир. Вряд ли подобная схожесть могла оказаться случайным совпадением.
Ровные строчки оказались пометками о барельефах, высеченных на окружающих камнях. Года, имена, вопросы. Дневник школяра или ученого, изучавшего древнюю историю, не иначе. Записи, которые должны были стать основой научных трудов, но теперь превратившиеся в обрывки незаконченных, бесполезных рукописей.
Вернув книгу Леадее, Вик двинулся дальше по убегавшей вниз лестнице. Тор последовал за ним без вопросов, девушка же прежде чем продолжить путь, бережно убрала свою находку в заплечный мешок, судя по всему, намереваясь изучить её позже.
По пути им ещё трижды попадались следы жестокой схватки с остатками вещей жертвы гвара. Первым делом они наткнулись на поясную сумку с испорченными принадлежностями для письма, да свитками, залитыми чернилами и кровью. Чуть дальше нашли, опустошенный, расколотый в нескольких местах, амулет, принадлежность которого, по обрывкам узлов силы, было уже не определить. Последней же находкой стала шляпа, видимо некогда являвшаяся остроконечной с причудливым звездным узором, теперь же вся в грязно-бурых подтеках, с поникшим, изорванным верхом. Она лежала прямо напротив входа пещеры, внутри которой не было видно ни зги.
Око инфернала послушно развеяло тугой мрак, оставив лишь контуры стен, угловатой змей уходящих в глубь горы, где свило логово темное бурлящее нечто. Даже с такого расстояния чувствовалось зловоние сырой магии, привычное для родившегося в Кеплере и совершенно чуждое этому миру.