В зеленых глазах девушки, неотрывно следящих за катавшейся по земле фигуры, плясали рыжие отблески и не разжимая побелевших от бешенства губ, та процедила:
- Свой хлеб жри сам, отребье и без ваших помоев обойдусь, а скажешь в мой адрес что-то подобное ещё раз, зажарю целиком.
Ялазар уже доедавший первую полоску вяленого мяса, с жаждой запивая то противно кислым вином, бросил не оборачиваясь:
- Это Леадея, колдунья, она теперь с нами, характер у неё даже поганей твоего, старый хрыч.
Уже переставший вопить Седой, прикладывал к пораженному участку чресл какой-то амулет, погасивший колдовской огонь и не переставал тихо ругаться:
- Очень своевременная информация, полудурок, че сразу-то не сказал, что эта овца ... - он видимо хотел добавить как всегда крепкого словца, но не стал, поняв, в отличии от Яла, всегда готового обменяться словесными выпадами, колдунья в эти их игры играть не станет, а просто исполнит обещанное. - Что она без чувства юмора, на хрен яйца-то сразу жечь, а если б ей что отрезали, за невинную шутку?
Девушка, довольная тем, что главарь больше не смеет оскорблять её, отвернувшись, присела рядом с парнями, кажется даже не поняв, что такие слова из уст человека, подобного Седому, это не обиженное бухтение старика, а обещание поквитаться при первой возможности.
Она не поняла, но вот Ялазар в Виком все поняли очень даже ясно. Теперь расслабляться нельзя было даже в их собственном лагере. К тому же выяснилось, что пока отряд спасался бегством, куда-то незаметно исчез ещё один человек, на этот раз даже походного мешка не осталось. Сомнений, какая судьба постигла бедолагу, ни у кого не было. Все хорошо понимали, зима, это карнавал смерти и живым оставалось только радоваться, что на этот раз кровавая плата взята не с них.
Вернуться на дорогу удалось только через несколько дней, когда буря унеслась прочь, а вместе с ней и встревоженные духи. Тела на виселицах мерно раскачивались, перестав корчится, хотя их рты и пустые глазницы теперь были распахнуты, а руки кривыми сучьями тянулись в пустоту. Опасности они уже не представляли.
Но долго радоваться редкому затишью не пришлось и уже на следующий день на землю опустился мрак, принеся с собой низко ползущую зимнюю грозу, щедро сыплющую градом и молниями. Росчерки белых вен теперь стали единственным источником света, раз за разом выхватывавшими из тьмы испуганные лица, идущих под ними. Даже костер в котле, казалось, страшась непогоды, растекся по внутренним стенкам чана, не осмеливаясь показать свои рыжие локоны снаружи.
Вскоре положение стало ещё хуже, грохот оказался прямо над отрядом, а небесный огонь начал бить в возвышающиеся над трактом виселицы, белыми каплями стекая по плавящимся от жара обрывкам цепей и трупам. В конце концов, один из таких зарядов угодил прямо в колонну мимо которой шли Ялазар с Виком, взорвав камень изнутри и расшвыряв парней в стороны. Как их угораздило не получить серьезных ранений, известно лишь треклятым богам. Однако, будто случившегося оказалось мало, в разгоняющих мглу вспышках проступили очертания громоздкой фигуры, похожей на покрытый ухабами, да увядшими кустарниками холм. Она шла мерно, переваливаясь, привлекая к себе целые водопады молний, но те не причиняли созданию ни малейшего вреда.
Привлекать внимания подобного гиганта, чихать хотевшего на опасности, которые обычного человека превратили бы в пепел на месте, было неразумно, потому весь отряд тут же бросился на землю. Даже гордая, хотя и оттаявшая за прошедшие дни Леадея, не стала артачится, на этот раз последовав общему примеру. Снег быстро скрыл лежащие фигуры, которые укрывшись меховыми плащами.
К несчастью для Вика, отброшенного ударом молнии, ему повезло оказаться вдали от всех, а рисковать и пытаться ползти к своим, когда за спиной шляется не пойми что, было смертельно опасно. Молодой человек тут же начал замерзать, только теперь осознав, насколько же необходим был походный чан для костра, согревавший их все это время. Не прошло и получаса, как он перестал чувствовать пальцы, глаза стали слипаться, а живой холм двигался чертовски медленно, даже не думая ускоряться. Единственное, что удерживало его сознание на плаву, это головная боль от недавнего удара. Грохочущие разряды, устроившие вокруг него настоящий танец угловатых белых змей, лишь прибавляли страданий, но Викар был рад им, ведь те хранили его от шанса уснуть, а значит замерзнуть насмерть.
В затуманенный муками разум внезапно пробилась идея, которая заставила его удивится, почему он не подумал об этом раньше и даже на время вернула способность более ли менее ясно мыслить. Он, в конце концов, умел не только швыряться астральной вспышкой, но и обладал знаниями, как создавать любые нужные ему заклятия, хотя и прибегал к ним с неохотой, справедливо полагая сие занятие смертельным риском. До сих пор хорошо помнилось, как Ялазар своими чарами случайно убил грибную полянку и часть деревьев вокруг неё, разбив их хрустальные крупицы жизни, когда они попали в светлые леса Вардемы. Он погубил кусочек рая, просто пытаясь развести костер, такова была плата за ошибку, когда пытаешься заставить Вечный Океан сотворить что-то, доселе неведомое тебе.