- А у тебя рожа поперек не треснет, такие деньги за изъеденные плешью тряпки просить? Ты не воин, а баба базарная. - не выдержав подобной наглости, возмутился Ял.
Явно довольный, что вывел повелителя костей, с которым они пикировались всю дорогу, старик, пожав плечами, ответил:
- За твой длинный язык, белобрысый, я бы мог тебе челюсть к уху свернуть, да боюсь твоя харя от этого только лучше выглядеть станет. За дарма помогать не собираюсь.
- Десять монет. - не дав разгореться новой перепалке, Вик встал между ними. - Ты не дурак, сам понимаешь, что она не уйдет, а устраивать побоище, когда мы уже оказались на месте ни тебе, ни нам не с руки.
Некоторое время все стоящие рядом и наблюдавшие за разговором ждали, что ответит атаман, нарушая повисшую тишину лишь зябким фырчаньем, да редкими взглядами в сторону полиса, за стенами которого они так стремились поскорее оказаться.
Наконец, Седой потянулся к заплечному мешку, вытащив из того первый попавшийся плащ. Разумеется, он забирал себе не все вещи погибших, иначе бы просто не смог идти, но самое ценное, деньги оружие, амулеты и шкуры, то что в цене у странствующих сталкеров всегда оставлял себе.
- Пятьдесят монет.
- Двадцать. - быстро ответил Вик.
- Хватит торговаться, мальчишка. Не думай, что тебе от этой девки перепадет ночью за твои старания. По её алебастровой роже видно, что она царская подстилка с младых ногтей, на утехи голубой крови ращена. - последние слова сочились ядом и рука старика, как бы сама собой, легла на меч, а защитные амулеты, скрытые под броней, ожили. Он явно не собирался позволять второй раз поджечь себя.
Ори за его спиной что-то тихо забормотал, оборачивая вокруг рук коконы силы, готовые тут же развернуться в нужные заклятья. Рука девушки небрежным движением метнулась в сторону Седого и тот было уже начал тащить из ножен клинок, попутно пробуждая обереги, как вдруг, с тихим звоном что-то упал на землю, у самых его ног. Кошель, с деньгами.
- Вижу, ты разбираешься в дворцовых потаскухах, старик, но с чего бы? На благородного не тянешь и при дворе такого зловонного и жадного шута никто держать не станет, ведь ты за горсть медяков первый бы подлил яду в кубок господину. - уголки красивых губ слегка приподнялись в улыбке. - Откуда ж эти знания ... уж не толкнула ли твоя неуемная алчность тебя на то, о чем сказать теперь стыдишься?
Вместо ответа в лицо девушке полетела скомканная шкура, но та без труда перехватила её. Старик же, скрипнув зубами, схватил кошель и развязав тесемки отвернулся, принялся пересчитывать монеты.
Вик с Ялом не скрываясь улыбались, хотя было видно, что Леадее далось непросто унять свой гнев и вместо того, чтобы натворить глупостей, найти на оскорбление достойный ответ.
Насколько её слова задели Седого сказать было сложно, так как едва тот убедился, что его не обманули с деньгами, тут же вернулся к созерцанию крепостного вала. Возможно, ему даже доставляли удовольствие постоянные перебранки с теми, кто готов был ему ответить, так как всех прочих же он откровенно презирал, нисходя до общения с теми, только когда надо было отдать приказ.
Сквозь местами редеющий снегопад, виднелась верхняя часть города. Вернее, останки высоких зданий, построенных ещё до Рубикона, над коими оказалось не властно время. Увенчаны они были чем-то вроде сфер, сбитых из досок, глины и прочего мусора. В Атласе Крига их называли Пиками Спасшихся, места отдохновения, а также ночлега охотников за артефактами, пришедшими в Доридос.
Видимо, к одному из них сейчас искал тропу Седой. Но раз он медлил, значит на то были причины и кажущиеся безопасными проходы, укрытые вязью ледяных лиан, внезапно представились Викару ловушкой, тихой, незаметной. Такой, куда скорей всего пойдет усталый путник.
Не обращая внимание на недовольный шепот уставших и замерзших людей рядом, не понимающих почему они не идут дальше, когда до цели рукой подать, парень принялся изучать пробитую во многих местах городскую стену.
Эти земли были чужды Викару, совсем не походя на родные леса Долин Натриара, однако, с младых ногтей, мрачные чащи, в которых он вырос, приучили его подмечать мельчайшие детали, присутствие незримых опасностей на сотнях диких троп. К тому же, теперь он без труда мог обратиться к оку инфернала, развевающего шоры смертной реальности, открывая вселенную Вечного Океана.
Всматриваться пришлось недолго. У ближайшего пролома, как раз того самого, где мягкость линий замерзшей лозы приветливо звала войти в город, а на остатках камней не наросли острые копья сосулек, снежная завеса вела себя необычно. Вопреки дующим из недр полиса ветрам, она не спешила метаться из стороны в сторону, закручиваясь дикими хороводами, а напротив, парила медленно, вальяжно. Будто в такт чьему-то дыханию, то поднимаясь над гребнем стен, то опадая. Вместе с каждым её новым взлетом, лед вокруг на мгновение покрывался едва заметной бирюзовой пеной, что таяла на холоде, так же быстро, как и появилась. Мгновение спустя снег вновь взметался ввысь, словно из Тонкого Мира набегала приливная волна, окатывая высокий утес. Над этим местом, среди почерневших балок и развороченных ударами стенобитных оружий камней, восседало нечто.