Но ближе всего были восемь пылающих горнил, которых, как теперь видел Вик, била мелкая дрожь, а сами они начали быстро расширяться. Чудовище, наконец, разглядело жертву, нависнув над упавшем на колени человеком, обдав жаром своей ненависти с такой силой, что кожа парня тут же покрылась волдырями, начав быстро высыхать, ещё немного и начнет сползать с костей, как у сплавленных воедино мумий.
Тело больше не слушалось молодого человека, он лежал бессильно, глядя на проявившиеся в нарастающем огне глаза демонов, блеклые тонкие фигуры, двигавшиеся сквозь пустоту, напоминавшие сотканных из праха призраков. Они протянули к нему свои руки и их пальцы, пройдя сквозь одежду, погрузились в плоть, ища новые кости для скульптуры, возвышавшейся в центре анфилады.
Викар внезапно осознал, это были те несчастные, кто некогда попался в ловушку теней, с кем случилось то же, что происходило сейчас с ним самим. Ныне в них осталось лишь одно желание, сделать его частью себя, разделив с ним вечность мук. Эти души не помышляли о побеге или сопротивлении, хотя связь с мучителями на время прервалась. Они были сломлены, изувечены, ослеплены бесконечными страданиями, теперь мало чем отличаясь от своих палачей, желая лишь нести боль, даже не пытаясь сражаться за свою свободу. Точно такой же судьбы они желали Вику, ненавидя того за то, что он ещё жив, дышит, не сдается, как когда-то сдались они.
Прикосновение мертвецов было холодным в окружающем пекле, показавшись спасительной отдушиной, которой не хотелось сопротивляться. Но молодой человек понимал, если он поддастся, это будет конец, а потому сопротивлялся из последних сил, предпочитая сгореть заживо подобному существованию.
Что-то приподняло его над полом и с силой швырнуло сквозь пустоту, мимо горящих ненавистью глаз, отчего те пошли рябью, точно потревоженное отражение на воде. Руки призраков рассыпались пылью, на безликих головах отверзлись беззубые рты, кричащие от боли, пока серые тела затягивало во вспыхнувшие ярче солнца огненные буркала. Твари, у которых только что украли законную добычу, бесновались. В последней попытке удержать парня, тьма сгустилась, став липкой, тугой черной плесенью, оставаясь на одежде лоскутами отвратительного тумана, напоминавшего обрывки гнилой ветоши.
Боли от падения Викариан не почувствовал, его тело и так все горело огнем, но вот глухой звук удара о камни, заставил губы дрогнуть в бессильной улыбке. Белая костяная перчатка схватила его за ворот, волоча в сторону.
- Ты уже потерял глаз, едва не лишился ноги, а теперь, смотрю, решил, что и от жизни избавиться было бы неплохо. - ворчливо хохотнул Ялазар. - Если думаешь, что это спасет тебя от лича, спешу разочаровать, король мертвых, даже в этой заднице мира, тебя отыщет без труда. Так что, давай-ка, уже заканчивай с попытками самоубиться.
Он тащил его вперед, немощь, сковывающая тело, только-только начала отпускать, идти самостоятельно Вик пока не мог, но терять время на отдых не стали. К тому же, проход в залу приказов оказался всего в паре десятков шагов. Тор приоткрыл одну из створок, ожидая остальных.
- В них не осталось ничего, кроме ненависти Ял. Те, кого поймали тени, их души живы, а вовсе не поглощены Семенем Порчи, но даже освобожденные от цепей, они хотели обречь меня на то же, что пережили они. Им больше не нужна свобода. Там только желание причинять другим те же страдания, что пережили они сами.
Лицо бывшего подавителя стало серьезным:
- Сломать жертву для порождений ада гораздо приятней, чем просто уничтожить её, а уж обратить душу в своего вечного добровольного раба, так вообще верх наслаждения. Многие колдуны руководствуются схожими принципами, иногда даже сами того не понимая. «Дар» Разрушителя в них, питаемый магией, разрастается намного сильнее.
Он украдкой бросил взгляд на Леадею, а Вик вспомнил их первую встречу, убитого ею Стража Пограничья, которого она до этого вероломно предала.
Вздернув молодого человека за плечи, повелитель костей помог тому удержаться на ногах, когда они оказались перед массивной дверью, выполненной в виде кричащего лика со множеством глаз и вертикальной прорезью рта.