Стоило Викару подумать так, как его внимание в тот же миг привлекла небольшая группа воинов, стоящая на остатках одного из пиков спасшихся и уже со всех сторон окруженная шевелящимся клыкасто-когтистым ковром. Они стояли высоко, подняв свои изорванные почерневшие стяги, украшенные длинными исписанными отрезами кожи, мрачными печатями клятв и хотя с такого расстояния деталей было не разобрать, внешний вид выдавал в них фанатиков Алого Дня. Они отдавали бою самозабвенно, без страха или сомнений, словно находились пред троном Пантеона, полные решимости доказать свою абсолютную веру, любой ценой. И похоже Бог, которому ревнители веры возносили молитвы, не переставая орудовать своими жуткого вида орудиями смерти, простер над ними свою длань. То, что реки стихий вокруг давно умерли, превратившись в сухой тлен, наполнивший теперь тела детей Талтана, казалось их нисколько не тревожило. Сияние мощи, идущей из-за пределов мира смертных, разливалось окрест ослепительной аурой, защищающей храмовников и испепеляющий их врагов.
- В жизни такого не видела. - прошептала, кажется, пораженная до глубины души Леадея, смотря сквозь узкую щель в стене на развернувшуюся битву. Её взгляд впился в мужскую фигуру, закутанную в тяжелый кожаный плащ с глухим капюшоном, перехваченный множеством широких ремней с фетишами, амулетами и клинками, стоящую в самом центре битвы. Правая рука того сжимала длинное копье с наконечником полумесяцем, описывающее вокруг него широкие дуги, разя подобравшихся слишком близко врагов. Левая же по локоть была объята белым пламенем, то и дело срывавшегося на головы бродячих, испепеляя их тела. Рассыпающиеся пеплом костяки десятками летели вниз, хотя и не погибали окончательно. - Всегда полагала, что Боги не охотно делятся своей силой.
- Только если их «щедрость» не окупится сторицей. Пантеон не просто стоит на слепой вере, он зависит от её силы, причем даже один, но истово верующий апостол, способен поддерживать в предвечном жизнь. - Ялазар мотнул головой в сторону сплошной стены изуродованных алхимическими экспериментами тел, видимо имея ввиду то, что сейчас происходило за ней. - А когда таких верующих несколько, когда они способны сокрушать врагов, от которых все прочие могут лишь бежать, представь сколько будет басен и легенд об этом? Спасшиеся расскажут о случившемся, не преминув к тому же приукрасить.
Перебравшись через вставший буруном пол, видимо кто-то немалых размеров недавно прополз под ним, едва не разворотив камни, Викар протянув руку Лее, помогая той перебраться следом, произнес:
- Главное, чтобы сами герои рассказа потом не испортили все впечатление, они же, я так понимаю, теперь будут считать себя избранными.
Послышался сдавленный смешок, повелитель костей едва сдержался чтобы не расхохотаться:
- Хорошая легенда ценится выше жизней смертных, пусть даже и беззаветно преданных. Участь этих фанатиков уже предрешена, они должны ярко вспыхнуть, привлечь внимание, а после, навсегда исчезнуть, оставшись в воспоминаниях образом силы, жестокости, непобедимости, ну или чего там хотел бы их Бог показать.
Прильнув к смотровым камням, Викар обратил внимание, что они уже миновали основное поле битвы и пик спасшихся с находящимися на его вершине храмовниками, теперь напоминал одинокий риф посреди разразившегося штормами моря плоти и костей. Однако, стоявшие на его вершине даже не помышляли прорываться вслед уходящим сталкерам, похоже действительно надеясь победить в этой безнадежной битве. Под ними гора, из едва шевелящихся опаленных тел, достигла высоты почти в три человеческих роста, но количество чудовищ вокруг не думало уменьшаться, из подземелий выплескивались все новые орды жертв придворного алхимика.
Попытка посмотреть сквозь Тонкий Мир обернулось для Вика вспышкой резкой боли в голове. Он вскинул ладони к лицу в бесплодной попытке защитить глаза от нестерпимого сияния веры, источаемой фанатиками, но физическое тело не способно было укрыть разум от потустороннего огня, разлившегося далеко окрест. Из черно-ржавой пустыни мертвой магии, оставленной бродячим ужасом били ослепляющие протуберанцы, не иначе как рожденные в реальности самих Богов. Вик узнал эту силу, так как однажды ему уже не посчастливилось заглянуть в мир предвечных, полный хаоса, разбитых видений и грез сошедших с ума небожителей. Через силу он схлопнул око, тяжело привалившись к стене, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Смертный был не в состоянии выдержать подобной мощи долго, она иссушала не только тело, но саму душу. Те, кто сейчас упивался дарованной Пантеоном силой, не могли не знать этого.