- Они обречены. - едва шевеля губами, прохрипел парень. Даже мимолетного взгляда на происходящее стало достаточно, чтобы почувствовать, будто жизнь из него вычерпали едва ли не досуха. - Неужели они это не замечают, это же как воронка, которая дробит, ломает твою душу.
Остановившийся перед очередной брешью, Ялазар, ожидая момента, когда можно будет безопасно проскочить разрыв, не привлекая внимания, спокойно ответил:
- Скорее, как песочные часы, в которых ты являешься горловиной, через которую в наш мир проистекает мощь Богов. Вот только песка становится все больше и его давление рано или поздно разорвет тебя. И да, фанатики этого не замечают, в грезах они уже стали аватарами, избранными, апостолами, просто не желая осознавать, что обречены. Это рок всех культистов, даже если те истово верят в добродетельность своих поступков.
Последние слова Ял произнес едва слышным шепотом, растворившимся в звуках бушующей совсем рядом резни. Однако, Викар все же услышал, немало удивившись:
- Тебя послушать, так нет разницы, спасают они всех подряд или спускают с ещё живых шкуры.
- Поверь мне, грань между этими двумя крайностями гораздо тоньше, чем ты думаешь. В абсолютном свете видно не больше, чем в абсолютной тьме. Он лишь жжет и ослепляет. - тихо ответил повелитель костей, судя по отрешенному голосу, пребывая мыслями где-то очень далеко. Однако, он не позволил себе слишком надолго погрузиться в раздумья. - Мы для Богов и прочих сильных мира сего, всего лишь расходный материал, поэтому стоит относиться ко всякой выспренной мути, как к походу на базар, ты - мне, я - тебе. Не ударяясь в крайности и не позволяя слепой вере затмить истину.
Разъяснять подробней он не стал, так как лаз все больше терял свою форму, превращаясь из узкого прохода, в нагромождение камня и обледенелой земли. Если раньше попадались дыры в стенах, то теперь впору было говорить, что на пути попадаются останки стен. Благо путь все чаще нырял под землю, пробиваясь через подвалы и схроны, выстроенные на фундаменте ещё древними мастерами, до Рубикона. Никак иначе, то, что они уцелели, объяснить было невозможно.
По мере приближения к границам полиса, выяснилась ещё одна неприятная новость. Помимо нашествия бродячего ужаса, появилась новая опасность, с которой их отряд уже сталкивался в глубинах дворца Тирана - мертвые. Все те замерзшие трупы, раздробленные до неузнаваемости костяки, останки давным-давно пропавших авантюристов, тенями прошлого, поднимались из руин. И первое, что они пытались тут же сделать, это убить оказавшихся рядом живых.
Такого поворота, едва спасшиеся от бродячих, сталкеры явно не ожидали, но Вик вынужден был отдать им должное, покорно принимать смерть никто из них явно не собирался. С ходу врезаясь в ряды новых врагов, небольшие отряды прорубались к выходу из города.
- Откуда тут столько мертвецов? Я думал бродячие поглощают тела своих жертв? - Вик насчитал уже не меньше трех десятков оживших костяков, а ведь во время похода ко дворцу им попалось на глаза лишь несколько давно замерзших тел.
- Трупные ямы уже близко. Скоро выйдем к стене. - коротко напомнил Тор.
Можно ли убить того, кто уже мертв? Наверное, нет, размышлял Викариан, наблюдая как, только что развороченный могучим ударом двуручного молота, скелет, с погнутыми во множестве мест латах, вновь собирается воедино и пытается встать на ноги. Лишь для того, чтобы новый удар размозжил ему череп в костяное крошево. Но даже это не задержало вырванного из посмертия на долго, через минуту он уже снова стоял на ногах, пусть и лишившись головы.
Однако, тут же выяснилась ещё кое-что интересное, оказывается, бродячие и мертвяки друг друга тоже не жаловали, а потому вскоре у начавшей было стихать битвы словно открылось второе дыхание.
Из верхнего окна покосившегося здания напротив вырвалась костяная стрела, больше напоминающая закрученный штопором зазубренный рог и дико взвизгнув, понеслась, казалось, прямо в голову Вику. Тот инстинктивно присел, но снаряд оказался пущен не в него, а чуть выше, в кого-то, кто сейчас шел на втором ярусе прямо над ними. Короткий вскрик, удар тела о камень, хрип и упавший к ногам парня окровавленный чекан. Все застыли на мгновение, пытаясь в реве творящегося вокруг ада, скрежете, грохоте ударов, рыка и предсмертных криков различить, не пришел ли их черед хвататься за оружие. Но время шло, а на их спрятанное между тремя наползающими друг на друга седыми промерзлыми барханами укрытие никто не покушался.