– Мда… – покачал головой один из следователей Следственного Комитета, кажется, по фамилии Пенкин. – Так ничего не добиться, хотя я вас понимаю.
– Если все станут молчать, то мразь будет торжествовать, – глухо сказал Андрей. – А в мире должна быть справедливость, истинная справедливость. Или…
– Или что?
– Или такого мира не должно быть.
Он не заметил, что в это мгновение его глаза на пару секунд стали белыми, словно на них наползли горящие ледяным огнем бельма. Зато это прекрасно заметили следователи. По кабинету повеяло морозным холодом, и они с трудом сдержали дрожь, сразу и окончательно поняв, что парень перед ними – нечто большее, чем человек. Но сам об этом, кажется, не подозревает.
Поэтому допрос был быстро свернут, и Белозерцева отвели в камеру. А оперативники растерянно уставились друг на друга.
– Говорил я, что тут мистика… – наконец произнес Пенкин, вытерев холодный пот со лба.
– Похоже, ты прав, – хмуро обронил Саенко.
– Меня сейчас больше волнует, что начальству докладывать, – вздохнул Головатов. – Оно, понимаете ли, в мистику не верит…
– А беловолосый и его действия – не мистика? – ехидно поинтересовался Сергей. – Предлагаю ничего о наших впечатлениях не докладывать до тех пор, пока скрывать станет уже невозможно, пока сами не увидят – в дурку мне не хочется. И понаблюдать за парнем. Если беловолосый – это он, то долго он у нас не задержится.
– Ох, жаль мне беднягу… – покачал головой Петр. – Ох, жаль… – он показал пальцем на потолок. – Если там поймут, что он действительно может что-то, то ему из лабораторий до конца жизни не выбраться.
– Сомневаюсь, – хмыкнул Головатов. – Разнесет на хрен эти лаборатории. Впрочем, не хочу делать предположений, давайте лучше пробежимся по фактам еще раз. Итак, на данный момент Белозерцев – единственная ниточка, способная привести к беловолосому. Сам ли он это или просто похож – уже неважно. Главное, что без этого парня нам ничего не достичь.
– Я только одного понять не могу… – почесал в затылке Саенко. – Ну, выйдем мы на беловолосого. И что с ним делать? Взять его, если судить по видеозаписям, мы не в состоянии – ему на наши потуги плевать, а на наши законы – тем более. Вреда ему причинить мы тоже не сумеем. Что дальше?
– Мне дано задание попытаться с ним поговорить… – По виду эфсбешника было понятно, что это задание ему сильно не по вкусу, но поделать он ничего не может. – Возможно, удастся найти общий язык…
– Смешно! Единственные, с кем он вообще заговорил – это майор Алексеев и старший лейтенант Духов, – усмехнулся Саенко. – И я, кажется, понял причину, почему беловолосый это сделал.
– И?.. – остальные двое подались вперед.
– Минуту… – Петро вывел на свой планшет фото беловолосого, Белозерцева и вышеуказанных майора со старшим лейтенантом, после чего отдал планшет собеседникам. – Сами сравните. Ничего в голову не приходит?
– Проклятье! – выругался Головатов, а затем добавил несколько куда более крепких словечек. – Да они же похожи, как родные братья! Лицо одно!
– Вот именно! – поднял палец Саенко. – Я долго не мог понять, что мне по душе царапает, а сейчас дошло.
– Мать-перемать! – Пенкин продолжал всматриваться в фотографии. – Но что это может значить?..
– Не знаю. Но что-то значит. И нам надо выяснить – что.
– Это если расследование у нас не отберут, – вздохнул Головатов. – Как только наверху поймут, что мы действительно столкнулись с чем-то сверхъестественным, то Белозерцева тут же переведут в закрытые лаборатории. И живым он оттуда не выйдет.
– Мда… – помрачнел Саенко.
– Чтобы получить такие силы, как у беловолосого, любая спецслужба мира на что угодно пойдет, сами должны понимать. И это пока только наши знают. А что начнется после того, как о беловолосом и его возможностях узнают в Америке и Европе? А у меня нет сомнений, что узнают, информация слишком распространилась. Вот тогда вообще будет нечто…
– Откуда только этот беловолосый на наши головы свалился… – поежился Пенкин, представив себе вышесказанное. – Правдолюб хренов…
– А нам-то что делать? – хмуро поинтересовался Саенко.
– Что должны, – пожал плечами Головатов. – Доложить по инстанции об аресте Белозерцева. Пусть начальство голову ломает. О его… э-э-э… глазах я не рискну ничего говорить. Тоже не хочу в дурдом.