К тому моменту, как пришел отец, я заканчивал убирать кузню. Уже все дома знали, что я в мастерской работаю сам. Мама, которая пришла меня выгонять домой, но не смогла, бегом принялась рассказывать отцу, какой я плохой и много себе позволяю, и что вообще я мал, чтобы самому там хозяйничать.
— Ты посмотри на него, у него же нет открытого участка на теле, весь словно в броне. А что воину в доспехах может грозить в какой-то кузне? — весело сказал он маме, а мне подмигнул. — А на вечер у меня для вас хорошие новости. Вот поедим, и я расскажу вам все. Так что, мать, а ну бегом на кухню, добытчик пришел!
Мама с улыбкой пошла накрывать на стол, а отец подошел ко мне и попросил отдать ему сверток. Мигом сбегал за ним, а отец моментально положил его в свою сумку.
Вечером отец рассказывал занимательную историю, как он героически победил скрила, на что мама удивилась, сказав:
— Ты ж говорил, что скрилы, учуяв взрослого, носа не высунут из чащи леса, а тут попал в силки? — она явно была скептически настроена.
— Так я ж сегодня на полпути поставил силки, а сам пошёл дальше. Сильно далеко у скрилов нюх не берет, вот и не уловил запах, а может какой-то дурной был. Кто его знает, что у этих тварей на уме, — поспешил заверить ее отец.
— Эх, дела, скрилы дуреют так, что может уже и сами из лесу скоро вылазить будут, а ты как раз решил Джо с собой брать! А что, если на него нападут? — взволновано причитала мать.
— А ну цыц! Наводишь тут страху, я за десять лет скрилов не встречал, а тут какой-то дурной в силки попался, и ты сразу начала! Все будет нормально, а если всего бояться, то и помрем тут с голоду! Руду где брать? Мы только благодаря ей еще сыты, так что молчи и лучше принеси мне медовухи, а то что-то много сегодня эмоций за день, — как-то под конец погрустнев, сказал отец.
Я его понимал, руда на болоте — это его спасение. Металла в деревне было мало, а вот таких мест, где его можно добывать, вокруг деревни вообще не было. Потому и ценятся те же гвозди и изделия кузнеца. Отец не скрывал от сельчан, где берет руду, но, когда говорил в каком лесу он его добывает, интерес пропадал. Для местных этот лес был недобрым местом, слишком уж много на их глазах в лес заходило ватаг и слишком мало людей из него возвращалось. Как обычно, чем больше риск, тем больше куш. Вот и получалось, что для сельского кузнеца наша семья неплохо жила, да мяса ели немного, но уж точно больше односельчан. Охота в этих местах почти ничего не приносит, рядом мало кто из животных обитает, вот и перебиваются, кто как может, кто грибами, кто рыбой, все в малых количествах, конечно. Поля сеют, но сколько тех полей на почти скалистой местности. А если кто и добывает что-то, то особо не рассказывает. На днях мама поделилась, ей подруга сказала, что скоро ближе к городу переедут, там тоже деревни есть. Купят дом и будут в поле сеять, по ее мнению, лучше, чем тут. Вот и получается, что постоянный источник дохода намного лучше, чем его отсутствие. Поэтому и отец цепляется за то болото как за спасательный круг, хоть и может сложить там голову всякий раз, как идет за рудой.
А скрил его обрадовал, видимо, приблизительно знает, за сколько можно продать добычу, вот и радуется удаче. Кстати, надо бы напроситься к бабке знахарке сходить, может и правда будет покупать растения. Она их сама собирает, но уже старая, все больше покупает и варит с них настойки, как, опять же, говорила мне мама.
Надо как-то образовываться, а то топором махать как джедай — это хорошо, но нужны и другие навыки. Кто знает, может и сама бабка меня чему-то научит. Есть пару мыслей, как в теории эти зелья улучшить, но будем смотреть.
Отец мне не отказал, и вот мы с ним идем к знахарке. Как только мы подошли к дому, я сразу понял, что личное ученичество мне не светит, ибо дом ухожен, а во дворе что-то делала молодая девушка в два раза старше меня.
— Доброе утро, Юла. А Югана дома? — спросил отец.
— Доброе утро, дядя Рокол, сейчас я ее позову, — ответила девушка.
Через минут десять пришла женщина неопределенного возраста, по виду он колебался от ста и до бесконечности. Но, походу, бабка знала толк в каких-то своих травках, раз по пути к нам у нее не отпала никакая конечность. Но глаза были не под стать внешности, удивительной силы они были, не у каждого и в двадцать они горят так, как у нее.