Древень был то ли тормознутым, то ли вообще никуда не спешил. Но уже прошло минут десять с того момента, как он стоял на месте, лишь шатаясь и рыпяот порывов ветра, но ничего не делал.
Стоять так можно было хоть до завтра, и я решил довериться своей интуиции, а она мне говорила, что нужно подойти поближе. А подойдя, оказавшись практически возле корней. Ну как корней, корни у березки, а тут корнища, каждое толще меня, и таких несколько сотен извилистых буров впивались словно, пиявки в землю, лишь с одной целью — удержать великана. Подойдя к одной из таких, я нерешительно притронулся ладонью и отдал немного чистой маны жизни. Белый дуб словно содрогнулся, а затем корни, будто змеи, не хватало лишь шипения, пришли в движение. Находясь в эпицентре бурления сотен толстенных извивающихся буров, я начал немного нервничать, но убегать было поздно, тем более я не ощущал опасности. Звериное чутьё молчало.
Все это бурление было ради одного — образовать ровно в мой рост кольцевидный туннель, который спускался под землю. Немного посомневавшись, я всё-таки сделал первый шаг и пошёл туда, куда меня приглашали.
Туннель был не очень глубоким, метров пятнадцать, и шел он ровно под ствол дуба. А в конце меня ждал Белор. Точнее он был без сознания, а тоненькие белые корни, словно капельницы, впивались в его тело, поддерживая жизнь. С моим появлением коренья ожили и медленно покинули тело деда. Белор был бледен и изувечен, но он был жив. Это видели мои глаза, это чувствовал я нутром.
Своеобразное корневое ложе, на котором лежал дед, было тоже необычным, прикоснувшись к нему я почувствовал тепло и редкую, но очень ощутимую пульсацию. Пульсация исходила не от дерева, а от биения сердца самого Белора. В общем, место, где ныне пребывал любитель покурить, было чем-то наподобие медицинской природной камеры, цель которой — поддержание жизни моего соратника.
Немного постояв, обратился в форму Ар-Атари, чтобы начать процесс исцеления. Без энергетика в виде ядра вампира, процесс шёл не так быстро. Уже имея какой-никакой, но опыт, я шаг за шагом восстанавливал повреждения, а их, несмотря на вмешательство дерева, оставалось немало…
Но на всё лечение ушло всего минут сорок. Всё-таки по поводу дуба я ошибался. Видно, чтобы исцелить деда, у него не было в загашнике главного — маны жизни. А получив её подпитку в виде меня, главный Древень смог завершить начатое и даже устранить возрастные недостатки. Дед, выглядевший ранее лет на семьдесят, сейчас помолодел до пятидесяти. Он стал еще более мускулистым и коренастым, а его пышная борода дополняла образ и делала из Белора не хранителя леса, а вылитого гнома.
Час спустя, неся на загривке стокилограммового дедугана, я вылез из подземного туннеля. Белый Древень еще минут с пять поскрежетал корой, пошатался из стороны в сторону и медленно поплыл в сторону леса
.
Проводив взглядом удаляющегося стража леса, коротко пересказал друзьям, что было под землёй, затем мы отправились в замок. В метрах пятидесяти от Сломанного Клыка Белор очнулся.
— Врешь, не возьмёшь кровососня! — взревел Белор и с положения лёжа подпрыгнул на метра два в высоту, а, приземлившись, оказался в бойцовской стойке, вертя головой из стороны в сторону, при этом злобно пыхтя ноздрями.
— Белор, свои, — сказал я деду, подняв руки ладонями к верху.
— Джо?
— Да, это я, Джо Логрок, успокойся.
— Ой едрить твою… Шо там произошло? А то помню белую вспышку и темноту.
— Мы с трудом, но одолели вампирюг, но думали, что ты сгорел вместе с Древнем, на котором сидел. А час назад к нам приполз громадный белый дуб, а в его недрах был ты.
Белор от такой новости как стоял, так и сел на сырую землю.
— Вот оно как, значит Ругарор вмешался и спас меня…
— Ругорор?
— Да, если это тот белый дуб, про который я думаю, значит он.
— И?
— Жрать хочу.
— Ха-ха-ха, ну ты, старый, даёшь, — смеясь, выдал Зигфрид. — Только с того света в наш перешёл, а уже жрать хочешь…
— Ты, вояка, поживи в лесу лет двести, куря и питаясь одними лишь грибами, я бы посмотрел, как бы ты жрал… Тем более смотри, какой я исхудавший весь и бледный как поганка…
— Ладно, погнали перекусим и расскажешь всё, — вмешался в разговор я.
Спустя часа полтора, Белор заговорил, и как обычно нам пришлось ждать, пока он нажрётся, ибо помолодевший дедуган был ненасытен и жрал мясо, словно оголодавшая собака, которая начинает рычать, если приблизиться к её еде.