Однако поначалу все текло гладко, без потрясений. Я жила для дочери и была (во всяком случае, как мне казалось) нежной и преданной матерью. Мы сняли дом на Адриатическом побережье и стали проводить там теплые месяцы лета и осени. Каждые две или три недели Августо приезжал к нам на выходные.
Там на пляже Эрнесто впервые увидел свою дочь. Естественно, он притворился совершенно посторонним человеком, и, прогуливаясь, «случайно» проходил рядом с нами; потом он садился неподалеку под навес и оттуда, когда Августо не было рядом, делая вид, что читает книгу или газету, наблюдал за нами много часов подряд. По вечерам он писал мне длинные письма, рассказывая обо всем, о чем думал в те минуты, что чувствовал, что видел. Тем временем его жена родила еще одного сына, он перестал работать летом в санатории в Порретте и открыл собственный врачебный кабинет в родном городе, Ферраре. В первые три года после рождения Иларии, за исключением тех «случайных» встреч на пляже, мы с Эрнесто почти не виделись. Я целиком посвящала себя дочери, просыпаясь по утрам с радостной мыслью, что она есть у меня – при всем желании я не могла бы посвятить себя ничему и никому другому.
В наше последнее лето на море, незадолго до того, как мы расстались, Эрнесто и я условились вот о чем. «Каждый вечер, - сказал Эрнесто, - ровно в одиннадцать, где бы я ни был и что бы ни делал, я выйду на улицу и найду в небе Сириус. И ты обещай мне, что поступишь так же – и тогда, даже если мы будем за сотни миль друг от друга, много лет не сможем видеться и получать вестей друг о друге, – все равно там, в небе, в мыслях, мы встретимся и будем рядом». Потом мы вышли из комнаты на балкон и Эрнесто, водя пальцем по небу, показал мне Орион и Бетельгейзе, а между ними - Сириус.
12 декабря
Этой ночью я проснулась, оттого что звонил телефон. Пока я сообразила, что к чему, пока поднялась и подошла, телефон замолчал. Но я все-таки подняла трубку и проговорила сонным голосом: «Алло, алло». Нажав на рычаг, я опустилась в кресло. Это была ты? Кто еще мог звонить в такое время? Меня потряс этот звук в ночной тишине дома. Мне вспомнилась одна история, которая приключилась с моей знакомой пару лет назад. Ее муж тяжело болел; в больнице, где он находился, правила были строгие, и в тот день, когда он умер, ей не позволили быть с ним рядом. Ее мучила мысль о том, что она не смогла с ним проститься, и она лежала без сна в темноте своей комнаты, когда вдруг зазвонил телефон. Моя подруга удивилась: неужели кто-то решил выразить соболезнования в такой поздний час? Подойдя к телефону, она увидела, что от аппарата исходит тусклое свечение. Она подняла трубку, и ее охватил ужас – сквозь шум и помехи, невероятно далекий и уставший голос произнес: «Марта, я хотел с тобой попрощаться…» То был голос ее мужа. Едва он проговорил эти слова, в трубке послышался звук, похожий на сильный порыв ветра; потом связь оборвалась, и наступила глухая тишина.