— Это нормально, — бесстрастно проговорил носферату.
— Но где же дражайший Лиам? — Соннелон принялся скручивать хлыст.
— Я запер с ним целую дюжину местных взбесившихся беспредельщиков. Кажется, до всего этого они промышляли наркоторговлей… Это займет клирика на некоторое время, примерно минуты на четыре, я думаю. Вы хотите спросить, почему так долго? У него скованы руки, знаете ли… Это слегка усложнит смерть этих ничтожеств.
— А…
— А у входа дежурит Иштван. Снаружи никто их не побеспокоит.
— Во-о-от как! — определенно, Виньярд был интересным экземпляром, и Соннелон намеревался извлечь максимум удовольствия от этой встречи.
Глава 6
В которой речь идет о превентивных ударах
Соннелон на удивление легко согласился, чтобы носферату и его цепной пес сопроводили Лиама Мак-Магона в место заточения.
— Я покажу вам свою коллекцию! — сказал он. — Там есть уникальные экземпляры… Клирик будет отличным дополнением!
Сью заподозрил недоброе, но был готов к неприятностям. Даже более того — ждал их. Все время, пока они летели за личной яхтой Темного советника к Халф Три Халлоу — резиденции Соннелона — Виньярду хотелось пальнуть ему в двигатель из курсовых турболазеров. Но нужны были доказательства — вдобавок к пеленгу пангейской ПКО и видеозаписи с подводным судном на антигравах нужно было что-то более вещественное. И компактное. По крайней мере, чтобы можно было увезти на «Эрнесте».
Видео легко объявить монтажом — да и мало ли кто может создать аппарат, похожий на пангейский? О сигнале противокосмической обороны и говорить нечего — со свойственным им пренебрежением пангейцы просто отмахнуться. Мол, ваша убогая техника снова заискрила. А вот добыть сам аппарат и не пристрелить до этого Соннелона и как можно больше темных — это достойная задачка!
«Щелчок» помогал ему держать себя в руках — иначе Виньярд бы точно сорвался. Помимо доблестного безопасника из операторской он успел увидеть на Аларм-Форест и другие примеры величия человеческого духа. Какую бы гадость не подпустили в систему водоснабжения ла-вейские уроды, она не смогла заставить скрежещущую от злости зубами молодую мать причинить вред своим детям. Девушка дрожащими руками меняла двум близняшкам-карапузам подгузник, плача от злости. Ведь в такой неподходящий момент они сделали свое грязное дело!
И дедушка с ружьем для подводной охоты сумел сдержаться, и не выстрелил в спину шумной молодежной компании, которая хором орали какие-то воинственные песни, намереваясь взять штурмом резиденцию директора. Это ведь были его соседи, этих ребят он знал с тех пор, как они пешком под стол ходили, и весь галдеж и бардак, который устроили эти юноши и девушки, не были поводом чтобы закончить одну из молодых жизней нанизав кого-то на гарпун!
— В темные времена хорошо видно светлых людей, — сказал Сью.
— Это Ллевлин Подорожник сказал? — спросил Лиам.
Виньярд пожал плечами. Вообще-то это сказал Ремарк, но старый клирик вряд ли знал Ремарка.
Иштван выводил «Эрнест» на глиссаду, финишной точкой которой была вершина гигантского семисотэтажного мегахауса.
— Мы всё разведаем — и устроим им Варфоломеевскую ночь, — пообещал Сью. — Вы знаете, что такое Варфоломеевская ночь?
— Я знаю только Вальпургиеву, — на секунду отвлекся от штурвала ликан. — Это что-то похожее?
— 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея, в Париже, на Старой Терре, католики устроили резню гугенотов… Они входили в каждый дом и убивали всех, кого считали еретиком — тридцать тысяч человек. Одного за другим. Настоящий геноцид по религиозному признаку. В роли гугенотов будут темные, а я зайду в каждый мегахаус, уж поверьте…
До вершины Халф Три Халлоу осталось совсем немного, и Иштван уже закладывал вираж следом за яхтой Темного советника, когда Мак-Магон спросил:
— Сью, ты в этом понимаешь больше меня… Вот эти твои католики и гугеноты — и те и другие следовали учению Иисуса, да?
— Ага.
— И говорили на одном языке?
— Ну да.
— Так какого же лешего… А-а-а-а, я знаю что ты сейчас ответишь.
— Потому что это нормально, — не стал обманывать его ожиданий Сью.
— Вот и толку было тебя спрашивать?
Огромное синтетическое черное полотнище с белой пентаграммой свисало чуть ли не на сорок этажей Халф Три Халлоу. Пентаграмма уже подернулась зеленью, в полотне появились крохотные дырки. Сью стало даже интересно — кто мог оценить такое произведение пропагандистского искусства? На поверхности Кроули редко встретишь митингующие толпы или праздных зевак…