И я была счастлива. Счастлива, ведь (уже) жена, и скоро стану матерью. Сбылись и еще сбудутся… какие-никакие, но… мечты. Ну…. а дальше — все просто. Как у многих. Не верила я тогда словам психолога из женской консультации: мол, рождение ребенка — это всегда кризис для семьи. Не обязательно — поворот к плохому, но кризис. Думала, глупая она. Как так? Это же — счастье, такое долгожданное — для него, для меня. И даже наши родители (его и мои) были рады происходящему. Но…
(Шумный выдох).
Знаешь, судя по тому, с чем я столкнулась, и с чем многие из моих знакомых… Вы — мужики, в большинстве, кончено, не все… Но, в большинстве… рождение ребенка воспринимаете совершенно иначе, чем мы. И даже дело не в материнском и отцовском инстинктах. Нет. У меня с каждым днем все больше складывалось впечатление, что он — словно подарил мне игрушку. Домашнего зверька, а не… общего ребенка. И ты, дура, возись с ним сама. Пеленай, корми, холь, лелей, но это — твоя забота. Ты хотела — ты получила. А я, царь гороховой горы, — отдельная личность, отдельное государство — и про меня не забывай. Причем на равных требованиях, а то и больше. Муж — на первом месте, а потом лишь — все эти материнские глупости, не говоря уже о себе, родной. И я не жаловалась, я старалась. Но отдачи — не было. Пусто… А дальше и вовсе каждый погрузился в свой мир, сталкиваясь между собой — лишь для удовлетворения физических потребностей и вынужденных ссор, принимая то или иное (аля совместное) решение. Ну, и что в итоге? На мою шкуру — двое детей: сын наш и муж-недомуж. Я не выдерживала. Более того, и с родителями была беда: батя сильно заболел, дохода больше не стало. Одни долги. А затем нервы и вовсе его не пощадили. И как он рубил нас — так и болезнь срубила его. Так что, к тому времени, когда я поставила в суде вопрос о разводе: мы с мамой и малым… были уже одни. Полгода, если не больше, длился этот процесс. Жуть противная. Даже не думала, что человек, некогда так любящий тебя и вашего с ним общего ребенка, может быть настолько жадным по отношению к собственному дитю. За каждую копейку дрался, чтобы не переплатить, чтобы судья не назначила лишнего. Вечно какие-то мутки, тайны, ложь. Гадко… и мерзко. И, тем не менее — решение принято. Наши корабли разошлись… А алименты на сына до сих пор ждем. Да и… черт с ним. Как-то выживем. Долги стали душить. Едва отдали последний кредит, как собрали манатки — и приехали сюда. Да только… и здесь мир не особо нам рад. Ни работы, ни нормальной зарплаты… Но, живы — и то… хорошо.
Замерли, потупив взгляды каждый в свои сцепленные пальцы в замок.
Нервные, тяжелые вздохи.
Болезненные рассуждения.
— А ты? Как твои успехи? Надеюсь, лучше…. чем мои.
Дрогнул. Несмелый короткий взгляд на меня, и отвернулся.
Печально хмыкнул.
— Не знаю, лучше или хуже… Но, тоже не женат. Да и детей нет.
— Чего так?
Смолчал. Скривился.
Долгая, жалящая пауза.
И решаюсь сгладить неловкость:
— А ребята что? Как Марина? Миша?
Ухмыльнулся вдруг, добро так искренне, но затем снова помрачнел.
— Поженились. Живут теперь где-то в районе Центрального рынка. Давно уже не виделись. Ирка моя тоже вышла замуж, но… — внезапно махнул рукой и тяжело вздохнул. — Как и ты: ссоры, нервы, сопли. Разошлись. Правда, без детей. Но уже нового себе нашла. Теперь уже беременна ходит. Думают, скоро женятся. Но что из этого получится — хрен его знает…
— А Женя?
— А Женя, да они с Иркой так и не дожали свои отношения. Потом он в армию ушел, а после и вовсе отправился служить по контракту. Саша с Аленой тоже разошлись. Та — уехала в Киев, учиться, там и осталась. Они там с Мариной еще иногда общаются, Вконтакте, вроде, но — на том и всё. А Шурик — тут где-то, но пропал — давно не видели и не слышали. Имран в Харьков уехал, а Толян — за границей, вроде, даже, в Канаде, говорят, тачками занимается…
— А Вадим с Лизой?
Обмер вдруг. Долгие, тяжелые рассуждения.
— Вадим с Лизой…, — и снова вдох. — Не уломал он так ее. Ты уехала. Я слетел с катушек… Бросил спорт, ушел в запой… И Лиза… — и снова тяжелый вдох-выдох. Не решается на меня посмотреть. Метает взгляды то на руки свои, то куда-то вдаль. — В общем, замутил я с ней. Сдался — а та была только и рада. И плевать ей было на подноготную сих перемен.
Ну, и, естественно, ничего из всего этого хорошего не вышло. Я — истинно и жадно тянулся к бутылке, а она — к другим парням. И все кончилось тем, что меня раздели какие-то отморозки в подворотне, отправив, пьяного, в накаут — очнулся в больнице, а затем и вовсе Лиза через пару недель объявила, что в залете и выходит замуж за отца ее будущего ребенка. Долго я потом еще маялся вопросом: мой не мой; но потом собрался с мозгами, давай ковыряться в памяти и анализировать: мы же уже полгода где-то… как не того с ней (тогда), так только — пососаться, погавкаться… да покутить за мой счет. Ну, и плюс шесть месяцев до ее родов… А позже и самого ребенка видел — вылитый этот упырь, ее муж. Сам смуглявый, глаза карие, волосы черные. В общем, полная моя противоположность — а я только и рад.
Но знаешь, с ее уходом — и мне легче стало. Да, не сразу, сначала маялся и бесился, а потом устал от всего, оглянулся вокруг, в какой канаве оказался — и решил, что либо уже окончательно прижаться ко дну остается, либо собраться с остатком сил — и послать всех нах*й и начать жить с нуля.
Еще друг помог — позвал на заработки заграницу. В Чехию поехали. Строителем, отделочником. Все же, так проще было выйти из запоя — да и не видеть всё и всех вокруг.
Потом вернулся, нашел работу здесь уже — и начал ползти, плыть по жизни… вперед, но уже не по дну, карабкаясь, а так — по течению. Встречался с разными девушками, но… от силы пару месяцев длились отношения. Что я? Одна рожа, да и то — уже не особо после стольких пьянок. Квартира — родителей, а хоть и живу сам — но снимаю. Тут, кстати, недалеко. Машины нет. Работа — среднячковая, зарплата — ну, тоже не блещет. Потому я — не завидный жених. Потому, Уля…. я и не навязываюсь тебе. Просто, безумно рад видеть. Очень скучал. Очень…
Едва смог… отпустить.
— Но не забыть? — тяжело, печально улыбнулась.
Хмыкнул болезненно. Взгляд в глаза.
— А ты?… смогла забыть?
Усмехаюсь, стыдливо пряча взгляд.
Выдох.
— А разве… первую любовь можно забыть? — встаю с места. Глубокий вдох и немного прошлась вперед.
Последовал за мной. Шаг ближе.
Дрогнула. Отстранилась. Резко обернулась.
— Поздно уже, Илья. Всему… поздно. И на часах — поздно. Мне домой пора. Меня там заждались…
Глаза в глаза. Впервые выдерживаем взгляд друг друга….
Сомнения — и, наконец-то, сдается.
— Можно, хоть проведу?
Невольно ухмыльнулась. Вскинуть за и против, и прошептать:
— Ну, проведи…. коль так хочешь. Проведи…
Глава 8
Дядя Илья
Удивительно, и как бы я не была порой жестока, холодна… и даже груба с ним, Илья ни на миг не отступался.