— Но всё же дорога не стала для меня рядом тяжёлых испытаний, — между тем продолжил говорить принц Адьир. — Возможно, мне помог в этом мой настрой. Даже то, что можно было бы счесть серьёзной неприятностью, я воспринимал только как возможность познать что-то новое. Земли людей заставили меня задуматься о многом, и во время этих дум тяготы путешествия стали чем-то второстепенным для меня.
Несмотря на мягкие интонации последние слова эльфа всерьёз насторожили Олафа фон Дали. Он понимал, что юный внешний вид (по человеческим меркам принцу было не дать больше двадцати пяти) лишь иллюзия. На самом деле его собеседник был умён и опытен в придворных интригах. Всё же принцу Адьиру Морриэнтэ — самому младшему из сыновей эльфийского короля, уже стукнуло за пятьдесят, а это такой возраст, когда любой человек достигает зрелости мышления.
— Да, размыслить вам есть над чем, всё же наши народы весьма отличны друг от друга. Мы придерживаемся разного быта, у нас разные культурные традиции и вследствие этого мы по‑разному оцениваем одни и те же события, — согласился ректор, пристально глядя на принца Адьира. А затем вдруг улыбнулся. Причём так искренне, как будто действительно был рад своему гостю. — Но я уверен, за время обучения в академии вы достаточно узнаете о людях, чтобы сделать вывод — несмотря на множество различий, между нашими расами не менее много сходств. Будущий пакт между Лиадоллом и Верлонией станет залогом процветающего будущего.
— Разумеется, — на полном серьёзе кивнул принц, но в его глазах всё равно промелькнула насмешка.
Оба собеседника прекрасно понимали, что необходимость пакта обусловлена агрессивными намерениями империи Золотого Паука. Так бы всех удовлетворяло наличие существующего торгового соглашения, но… к настоящему моменту Верлонию от огромной армии завоевателя Чио Киото, по прозвищу «Не знающая пощады длань императора», отделяло не так много территорий. Королевству отчаянно требовались сильные союзники, и светлые эльфы могли существенно изменить расстановку сил на политической арене. Имея их поддержку, можно было бы убедить ушлых монархов близлежащих держав объединиться. А уж собрав совместную силу, получилось бы создать железный кулак, что откинул бы захватчика обратно на юг за Великую Имперскую Стену.
Вопрос заключался в том, как убедить эльфов покинуть пределы их зелёных долин и обратить внимание на творящееся в мире безобразие. И после многочисленных споров и препирательств король Верлонии Ричард Пятый пришёл к единственно верному решению — он намеревался сыграть на эльфийской гордости и сделал ставку на подкуп человеческой щедростью.
Так как Лиадолл соседствовал с Верлонией, то согласно будущему пакту эльфам отошла бы значительная часть приграничных территорий (Его величество Ричард Пятый рассчитывал во время объединения под своей короной прочих держав восполнить эту потерю). Да и в случае приближения империи южан необходимость вспомнить о древнем союзе с Подгорным Царством у Лиодолла бы не возникла. А стоит ли говорить, что отношения между эльфами и гномами завсегда были напряжёнными?
В целом, эльфийского правителя доводы соседней державы устроили, однако предусмотрительность была древней расе присуща. Участвовать в обречённом на провал мероприятии, чтобы после вписывать в летописи рядом со своим именем подробности поражения, королю эльфов никак не хотелось, и по этой причине он желал сперва выяснить насколько готова к войне сама Верлония. Вследствие этого не только принц Адьир Морриэнтэ отправился на земли людей… хотя, стоит сказать, его задача пройти обучение в человеческой академии, пусть даже в Первой Королевской, вот уж точно была нетривиальной. Причина, что эльф по эльфийским меркам очень молод и действительно нуждается в учительских наставлениях, выглядела для ректора высосанной из пальца. Начать хотя бы с того, что Олаф фон Дали нюхом чувствовал — перед ним полноценный маг и далеко как не последнего порядка.
Вот только мог ли он высказать своё видение принцу эльфов, когда на кону стояла судьба всей державы?
Глава 3. Особенности естественного отбора
Итак, вернёмся к событиям, происходящим на главной площади Первой Королевской Академии магических наук. Постепенно, уловив то тут одну фразу, то там другую, Мила Свон поняла, что интуиция её нисколечко не подвела. Удача пройти первое испытание и преодолеть Арку Стихий оказалась сомнительной, теперь бы, что говорится, сбежать из столь уютного и безопасного местечка. А всё дело в том, что Первая Королевская Академия так просто никого не отпускала. Во избежание появления всяких опасных недоучек не попавшие на обучение лица, а также не прошедшие обучение до конца, раз и навсегда утрачивали возможность стать магами. И, с одной стороны, это было правильно, если не думать о каждом человеке отдельно, как о личности. Но о себе самой Мила Свон привыкла думать больше нежели о благе для всего человечества, а потому внутри неё нынче кипело негодование.