Выбрать главу

— Чем помочь? — добродушно спросила Мила, но женщина, скосив взгляд на мясницкий нож, отпрянула на пару шагов, а после, выразительно глядя на болтающих кумушек, повторилась с вопросом.

— Простите. Поможете мне?

— А чего тебе надобно? — не особо вежливо осведомилась одна из женщин.

— Мне… мне тут заполнить что-то дали, но я неграмотна. Я всю жизнь прачкой у Его милости служила, как читать да писать не ведаю.

— Ну давай, помогу немного.

Из-за того, что её к обсуждению не пригласили, Мила сделала вид, будто ей нет никакого дела до происходящего. Однако, это было не так. Она не упустила из внимания ни одного слова, а потому позже, когда прачка ушла, стала невольной слушательницей такого вот разговора.

— Я чуть до слёз не рассмеялась, когда ты ей галочку напротив факультета Воздушной Стихии поставила, — весёлым шёпотом призналась одна из кумушек.

— А зачем мне вражиня? Видала, какие у неё данные целителя хорошие? Чтобы эта дура наперёд меня поступить смогла, нет уж!

— Да-да, я потому и промолчала.

Миле стало неприятно из-за услышанного настолько, что она встала в намерении размять ноги. Ей даже захотелось образумить глупышку-прачку, столь легко доверяющую незнакомым людям, но та уже сидела за столиком, где оформляли документы, и, подумав, Мила не стала ничего предпринимать. Вместо этого она о своём будущем задумалась.

«Какой факультет указать, чтобы места ещё были?» — не давала ей покоя дилемма. Ведь Милу нисколько не волновали особенности стихий. По её скромному плану она поступала в академию и тихонечко делала ноги при первой же возможности.

«Деньги. Меня там мои денюжки ждут!» — подогревала ей пятки мысль.

— Мила Свон! — между тем прозвучал голос старшекурсника, занимающегося бланками. — Где Мила Свон?

— Я это! — оживилась Мила, и старшекурсник, бросив взгляд сперва на список в своих руках, а потом на подходящую к нему щуплую девушку, строго осведомился:

— Вы точно мисс Свон?

— Да.

— Возраст тридцать один год?

— Ну да.

Мила удостоилась крайне пристального и вместе с тем недоверчивого взгляда. Такой худышке, каковой она являлась, от силы положенные двадцать шесть лет едва можно было дать. Но свои замечания старшекурсник оставил при себе. Он всего-то спросил:

— Подтверждающие личность документы с собой?

Мила аккуратно расстегнула верхние пуговички одежды и достала из-за пазухи вложенную под кожаную обложку карточку. Как и все бедняки она очень трепетно к ней относилась несмотря на то, что…

— Чего застыли? — зло засопела Мила, когда увидела насколько перекосило лицо мага. Она так‑то была тихой и мирной девушкой, но завсегда остро реагировала на чужое высокомерие. Чувство собственного достоинства у Милы Свон было чрезмерно развито для простолюдинки, и проблем это обстоятельство доставляло ей с лихвой. Однако, поделать с собой она ничего не могла. Вот и сейчас Мила подобралась подобно бойцовскому петушку и после заявила:

— Я Мила Свон, мне тридцать один год и да, вот такое у меня прошлое. Это что, как‑то на правила поступления влияет?

— Нет, мисс, — ответил старшекурсник с такой интонацией, что своё личное мнение всё равно ярко выразил. Но Мила уже не впервой сталкивалась с реакцией людей на доставшуюся ей в документе пометку красными чернилами. Такой знак ставили, чтобы обозначить занимающихся проституцией женщин, дабы в будущем сей щекотливый нюанс биографии никогда и ни от кого нельзя было скрыть.

— Сейчас вам надо пройти вот это тестирование, а после вот этот договор самостоятельно заполните. Присаживайтесь, приступайте.

Вручив Миле бланки, старшекурсник принял отрешённый вид и сел обратно на своё место. Молодая женщина с недовольством поглядела на него и только затем заняла положенный для неё стул да принялась с грустным видом перелистывать многочисленные страницы.

— Вы зачитать мне всё это можете? — наконец, вынужденно спросила она как можно мягче.

— Это противоречит правилам академии.

— Хм, а пояснить некоторые пункты?

— Это противоречит правилам академии.

— Что, даже на вопрос есть ли разница левой или правой рукой заполнять промолчите? — съязвила Мила, но старшекурсник был непоколебим.

— Обладаю всеми на то полномочиями.

— Ну и ладно, сволочь, — буркнула Мила совсем не милым голосом и вальяжно растянувшись на неудобном стуле принялась вглядываться в строки. Чтение, слепой бы заметил, давалось ей с большим трудом, а договор ещё и простецкой детской сказкой не был. В нём использовались сложные обороты речи, да и сам шрифт оказался каллиграфической прописью — всё, чтобы неотёсанные деревенщины сбились и где‑то не там галочку поставили.