— Милка, ты как? — с тревогой спросил Саймон. Оказывается, он сидел рядом и обтирал её лоб влажной тряпкой.
— Воды.
— Держи, — он подал ей глиняную кружку неприятно тёплой воды и затараторил. — Тебя студенты с кафедры целителей осматривали, а потом и сам профессор, когда они не справились. Что у тебя за травма? Когда это тебе успели проломить череп?
— Давно. Больше года назад.
Чтобы не захлебнуться, ей пришлось принять сидячее положение, и это было невероятно трудно. Мила основательно отвыкла от немощности такого рода.
— Из-за языка своего острого на неприятности напоролась? — предположил Саймон.
— Может быть. Не помню.
Молодая женщина задумалась. Она постаралась вспомнить то, что давно прекратила пытаться вспоминать, но… снова безрезультатно.
— А где Питрин?
— Я его за твоей порцией еды отправил. Сейчас как раз время ужина.
— Ему не дадут, — тихо пробормотала Мила. — Помнишь, ты хотел для меня в буфете кусок пирога купить, но тебе на вынос не дали.
Саймон криво усмехнулся.
— Ну, я подумал от попытки хуже не будет.
Мила замолчала, так как говорить ей было тяжело. Боль ушла, но молодая женщина по‑прежнему чувствовала себя ужасно разбитой. Всё было как в тумане.
— Ты молодец, — между тем с неподдельным уважением сказал Саймон. — Заслуженно свой зачёт получила. Я так понял, что про этот херов круг в аудитории никто, кроме самых замшелых пней, не знал.
— Про какой круг? Леошерский?
— Не, этот. Вир… Бер… Харийский, что ли?
— Не знаю такого.
— Ну как? — удивился Саймон. — Ты же там ещё что-то про путеводную звезду сказала. Знаешь значит, раз наш заумный декан ничего не возразил.
— Это он меня о таком спрашивал?
— Мила, — голос друга выдавал его глубокое беспокойство, — вообще-то да. Спрашивал. Ты чего?
— Не помню, — ответила Мила и неторопливо повернула голову к стене. — Ничего не помню.
Глава 18. Пожил я как-то раз как в сказке!
— Пф-ф, на дополнительные курсы первокурсников зазывают, — презрительно фыркнул смуглый Вигор Рейн. Летний загар с него так и не сходил, хотя уже приближалась зима. — Какой только дурак на такое решится?
— Ну-у, так там платят, — тихо протянул Питрин, с опаской косясь на одногруппника.
— Половина серебряного в месяц? Ты это, дурила, заработком называешь, что ли?
Пользуясь тем, что у стенда с объявлениями кроме них никого не было, Вигор сплюнул на пол. Его плевок выделялся на мозаике, искусно повторяющей герб Первой Королевской Академии, но никакого смущения из-за своего поступка этот мужчина не испытал. Он часто вёл себя так, словно был на голову выше прочих, несмотря на то что являлся простолюдином. Вигор Рейн отчего-то знал больше многих и любил хвастаться прошлым на каторге. Ему нравилось внушать страх и нравилось довлеть над людьми.
… Конечно же тихому робкому Питрину это внушало опасение. Однако, чувствуя себя на порядок смелее из-за общества друзей, он всё же нашёл в себе силы заявить:
— Да разве ж оно мало, Вигор? Никак зажрался ты на своей каторге.
— Он прав, этого действительно мало, — усмиряюще положил на плечо Питрина ладонь Саймон. — Тут по основным предметам, чтобы учиться, тратиться. Новый курс тоже без расходов не обойдётся. Прибыль по итогу не очень уж большая выйдет. Сам рассуди, хорошо если от половины серебряного четверть останется.
— Ха, вот горе-счетовод, — с презрением высказал Вигор Рейн. — Тут дело не столько в расходах и доходах, сколько во времени. Оно ценнее денег. Какой дополнительный курс ни выбери, а это дважды в неделю занятия по три часа. Добавим время на подготовку к этим занятиям и… вот и всё, — тут Вигор насмешливо поглядел на Питрина. — И как оно, стоит того, дурилка?
Питрин отрицательно замотал головой. Выглядел он при этом крайне смущённым.
— Зато это настоящие деньги, — подала голос Мила. — Понимаете? Настоящие. Они не пойдут в счёт долга, их можно будет тратить в городе на всё, что только душе угодно.
«Их можно будет потратить на еду», — говорил её голодный взгляд.
— Хм-м, — задумчиво протянул Вигор. — Даже не знаю. Бабу снять и потрахаться мне давно охота, но трахаться с учёбой чё-то… Тут же глянь условия какие. Монеты тебе выдадут только после сдачи сессии и при посещаемости такой, что дристать будешь, а в аудиторию попрёшься.
— Плевать, я жрать хочу, — твёрдо заявила Мила и наугад взяла из стопок пустых бланков сразу три листа. Всё, на что она смотрела, так чтобы будущие заявления соответствовали трём разным факультетам: Белой Магии, Водной Стихии, Воздушной Стихии, а ещё чтобы занятия в будущем не пересекались по времени. Специализация Милу нисколько не волновала.