У Поля нехорошо засосало под ложечкой. Он окончательно понял, что досрочно никто его от лер Свон не освободит, но… секретарь всё же сумел его порадовать.
— По крайней мере до зимней сессии, — с мечтательной улыбкой дополнил длинноносый мужчина ранее им сказанное, и на сердце у Поля ненадолго сделалось хорошо-хорошо.
***
Покуда Поль Оллен разговаривал с секретарём, в кабинете Олафа фон Дали шла совсем другого рода беседа. Собравшиеся там мужчины обсуждали материалы дела, следствие по которому зашло в тупик. Всем им было понятно, что энергетические заслоны не могли исчезнуть сами по себе. Более того, остались следы, что кто-то этому поспособствовал, но по прошествии трёх дней личность совершившего преступление всё также оставалась загадкой.
— Вы составили максимально подробные маршруты всех, кто посетил в этот день зверинец, — внимательно разглядывая висящую в воздухе схему из цветных линий, с уважением сказал следователь, обращаясь к Олафу фон Дали, но ректор комплименту нисколько не обрадовался.
— Только смысла во всём этом нет, — с раздражением развёл руками глава академии. — Право слово, ни один из этих людей не мог снять заслон, даже будь он одиночным. Речь же вообще о целом секторе.
— Мне по-прежнему видится, что к происшествию причастен лер Рейн. Он дважды за неделю посетил зверинец.
— Что легко объясняется его происхождением, — с недовольством посмотрел на следователя долговязый представитель Ковена — мужчина в летах с неулыбающимся строгим лицом. Казалось, его брови не умеют не хмуриться. — После общения с ним я заверяю — без жертвы на сильную магию он не способен, а её он точно не приносил. Его аура спокойна. Поэтому ему было интересно посмотреть на представленных на обозрение животных и только.
— Но что вы скажете про то, что сразу трое этих самых животных (трое из семи сбежавших) оказались именно возле него? — продолжил допытываться следователь с присущим ему профессиональным упрямством, и к недовольству во взгляде представителя Ковена примешалась укоризна.
— Большинство животных в этом зверинце намного умнее чем кажутся и уж точно злопамятнее. Кривляния лера Рейна могли не понравиться виверне настолько, что она запомнила его запах. Твари эти мстительные. А драконы сами по себе обладают высоким интеллектом. Они умеют принимать решения, скажем так, благородные. Полагаю, раз погибшая особь согласилась жить в зверинце, в её намерениях было оказать содействие людям. Если бы мэтр Орион не ослепил дракона, он бы помог в ловле сбежавших тварей. Ведь заметьте, нападать дракон намеревался именно на виверну.
— С чего это вдруг именно на виверну?
— А вы что, хотите сказать он хоть кого-то из людей тронул? Уж поверьте, уйти живым от охотящегося на тебя дракона практически невозможно.
— Вот тут я вас полностью поддерживаю, — с горячностью согласился Олаф фон Дали. — Кроме того, наш милый Оррос был человекоориентированным драконом. Мы безо всяких проблем выпускали его полетать в каникулярное время и жалоб из-за этого никогда не получали.
— Погодите. Вы хотите сказать, что он всегда возвращался? Сам? — скептически отнёсся к информации следователь.
— Оррос был очень старым драконом, и ему нравилось доживать свой век в академии. Здесь у него не было естественных врагов, мы о нём очень хорошо заботились. Без существенной причины он не покинул бы свой загон. А что касается гаркаина, то при охоте он ориентируется исключительно на запах крови и слух. Возможно, в направлении, куда шёл лер Рейн, было гораздо шумнее.
— Хорошо, ваше объяснение я принимаю. Но только кого нам тогда подозревать? Вы мне тут каждому алиби во всех красках расписываете, а между тем инцидент произошёл серьёзный. Погиб благородных кровей человек. Алана Фонберга вследствие произошедшего к жизни уже не вернуть.
— Заклинание было снято, и это не подлежит сомнению, — устало вздохнул представитель Ковена. — И раз мы не можем вычислить преступника по способностям, то нужно понять мотив. Какая цель у всего этого могла быть?
— Я бы сказал, что цель — нанести урон по престижу академии. Это попытка расстроить будущее соглашение с Лиадоллом, — плаксиво заявил Олаф фон Дали и даже нервно стёр платочком пот со лба.
— Вы так считаете только потому, что урон по престижу, как результат, произошёл, — с присущим ему бесстрастием сказал доселе молчавший Найтэ Аллиэр. Из-за того, что погиб один из его студентов, декана факультета Чёрной Магии, подумав, на обсуждение всё‑таки пригласили.