– Господи прости…
Полчаса ушло на то, чтобы завалить могилу землей. Сверху Алексей воткнул крест, а на выцветшей табличке накорябал углём имя: «Николай».
***
Путь до монастыря пролегал через безлюдные деревни и разрушенные фермы. Всё такое привычное взору Алексея, на глазах которого рушилась советская империя с её колхозами в сельской местности и промышленными гигантами в городах.
Казалось, что унылому пейзажу нет конца, но когда путник почти выбился из сил, где-то вдали показались очаги жизни. Деревеньки с добротными избушками добавляли в морозный воздух дымка. Во дворах стояли трактора, прицепы, а по улицам носились местные собачёнки, поливавшие отборным лаем редких прохожих. Севастьянов увидел на дороге небольшой указатель с надписью «Монастырь» и прибавил шаг. Ещё немного и за деревней на возвышенности показались белоснежные церкви окруженные крепостной стеной. Над куполами блестели на солнце золотые кресты.
Часа через пол Алексей вошёл в ворота монастыря, где его встретил суровый мужчина в казачьей папахе.
– Бомж? Или из тюрьмы вышел?
– Первое…
– Работать сможешь?
– Постараюсь…
– Погоди, сейчас к настоятелю сходим.
***
Настоятель жил в отдельном двухэтажном строении на территории монастыря. На первом этаже находился рабочий кабинет батюшки, а на втором келья. Алексей робко замер на пороге, уж больно чисто было внутри. Деревянная лакированная мебель коричневого цвета: книжный шкаф, стулья, массивный стол, на котором стоял ноутбук и были разложены бумаги.
За столом в черном подряснике сидел крупный седовласый мужчина с густой бородой. Сквозь очки он вчитывался в какой-то документ. Почувствовав на себе взгляд, он поднял глаза и произнёс:
– Проходите, присаживайтесь… Только пару минут подождите, пока я разберусь в этой бумажной вакханалии. Кто же знал, что став настоятелем я буду вынужден освоить ещё и профессию бухгалтера и регулярно сдавать отчётность. Будь она неладна! Прости, Господи! (настоятель перекрестился в сторону уголка с иконами). Вы случайно не бывший бухгалтер? Нет? А жаль, нам бы не помешал специалист…
Пока батюшка занимался бумагами у Севастьянова появилась возможность как следует оглядеться. На одной стене висели массивные часы в виде штурвала с надписью «Севастополь», с десяток фотографий офицеров на фоне различных кораблей и зарубежных портов. На другой стене располагались снимки церковной жизни, храмы и священники, а по центру большая грамота от патриарха. На письменном столе стояли два макета: парусника «Адмирал Крузенштерн» и сторожевика «Сметливый».
– Было время я ходил в море на обоих, – перехватил взгляд Алексея настоятель. – До сих пор по ночам снится шум моря и аврал на палубе… Ну давайте знакомиться! Меня зовут отец Тихон, настоятель Свято-Троицкого монастыря…
– Алексей Севастьянов… – пробормотал наш герой и осёкся, – бомж…
– Какими судьбами в наш монастырь? В поисках угла или душевного покоя?
– Угла… – потупился бродяга. – Почти все мои друзья, с кем мы хотели пережить зиму, мертвы. Одному мне не продержаться до весны. Идти в монастырь мне посоветовал Григорич… Сергей Григорьевич Николаев.
– Серёга?! – приободрился отец Тихон. – А где он сам?!
– Погиб…
– Как так? – лицо настоятеля померкло. – Что с ним случилось?
– Он вступился за девушку, которую избивал один урод, – ответил Алексей. – Сам умер, но забрал с собой нескольких негодяев.
Севастьянов в подробностях рассказал батюшке о стычке в «Шатре», где наш герой лишился своих товарищей.
– Значит погиб, как настоящий русский офицер…
В руке настоятеля хрустнула шариковая ручка. Он молча встал и подошёл к книжному шкафу. Оттуда батюшка вытащил альбом и переложил его на стол.
– Это мы с Сергеем в Тартусе в конце 70-х годов, – отец Тихон показал снимок, на котором стояли двое молодых мужчин с усами, в беретах, брюках и рубашках без знаков различия. – Сирийцы нам давали свою форму, чтобы мы не выделялись среди местных. Столько лет прошло… Уже нет страны, которой я тогда служил. Да и служу я сейчас Господу Богу. А рассказывать о тех событиях до сих пор не имею права. В интересах нашей Родины… Мы с Сергеем виделись последний раз 15 лет назад на похоронах его жены. Наша с ним история похожа на сюжет фильма «Офицеры», вот только до генеральских погон оба не дослужили. Я пытался построить карьеру в ВМФ, а Серёга служил за идею, да всё на самых рабочих должностях. Так до седин и остался командиром роты, хотя звали и в штаб, да и в другие более спокойные места. Майора должны были дать выше занимаемой должности, да он закусился с командованием после гибели его ребят в Грозном. После этого уволился, так ему ещё год присылали награды за прежние заслуги, приезжали сослуживцы, уговаривали вернуться. Он было согласился, но тут новая беда подкосила офицера, умерла Надя, его супруга… Я к ней питал самые светлые чувства, но Серёга никогда не ревновал. Лишь после похорон сказал, что Наде нужно было в молодости выбрать меня, может тогда бы всё было по другому. Только зря он себя винил в её смерти, каждому на роду своё написано. На всё воля Господа. Именно с того момента начался мой путь к Богу.